В Мокрокалигирском психоневрологическом доме-интернате в Катеринопильском районе Черкащины лечатся 135 пациентов. Среди них преимущественно женщины. Все окна — зарешеченные. В обед во дворе интерната пусто. Прогуливается женщина лет 40. Подходит ближе, смотрит на мою юбку.
— А у меня юбки нет, — говорит. — Я хочу юбку. И еще хочу музыку. А здесь нет музыки. Меня Наташка звать. Мне 5 лет. Я вчера набила Зойку. А драться нельзя, — опускает глаза. Будто ждет, что сейчас за это будут ругать.
Когда фотографирую ее, появляется работница интерната:
— Кто вам разрешил сюда заходить?
Звонит по телефону директору Владимиру Ковтуну. Он в командировке. Через несколько минут на "москвиче" подъезжает его заместитель Сергей Гостроушко, 40 лет. Соглашается показать заведение.
Его жена врач-психиатр Светлана Гостроушко, 39 лет, проводит в корпус для самых проблемных больных с диагнозом олигофрения. У таких пациентов бывают галлюцинации. Их неполноценность обычно искажает черты лица. Спокойное состояние сменяется внезапной агрессивностью. За ними постоянно присматривают санитары. Место для прогулок олигофренов ограждено сеткой. Это напоминает вольер.
— Часто поступают старенькие бабушки с типичными расстройствами психики. Они редко могут смириться с той средой, куда попали. Поэтому скоро умирают. Недолго живут и больные тяжелой и глубокой формой. Их умственная неполноценность совмещается с патологией внутренних органов. Эти люди идут из жизни в 30–50 лет. За год умирают в среднем 10 человек. Мы не бьем подопечных. Они сами заводятся между собой. Санитары разнимают. Если нужно, вызывают врача, дают успокоительное.
В корпусе для больных легкой и средней тяжести в одной из палат живет кандидат химических наук 74-летняя Ленина Литвиненко. Она была научным сотрудником одного из Киевских НИИ.
— Меня назвали в честь Ильича, — здоровается Ленина Василивна. Недавно она упала со стула и сломала ногу. Ее загипсовали. — Кредиторы доказали, что лишилась квартиры в Киеве. Продала, чтобы выручить сестру. Она была в долгах. Сестра живет в Умани. Раньше я к ней часто ездила. Я слышу голоса. Разговариваю с ними. Держу связь с космосом.
В интернат Ленина Васильевна приехала 15 лет назад, когда заболела шизофренией. На столе книги и газеты о потустороннем мире.
— В своих научных трудах она зашла дальше разрешенного человеческому уму. Говорят, по ее научным разработкаи до сих пор добывают нефть и газ в Сибири, — объясняет санитарка. — Любит читать о потусторонних силах, говорить на эту тему с врачами.
Светлана Владимировна предлагает посмотреть подсобное хозяйство.
— Держим 120 свиней, 27 голов крупного рогатого скота. Ежегодно засеваем 60 гектаров земли, выращиваем огород, консервируем. Кроме основных сотрудниов, к работе привлекаем часть подопечных, которые могут работать. Душевнобольные не знают ощущение сытости. Им постоянно хочется есть. Большинство страдают недержанием мочи. Вообще не чувствуют, как опорожняются. К санитаркам, которые их кормят и присматривают, привыкают быстрее всего.
Зарплата у санитарки — 1200 грн. Врач-психиатр зарабатывает 1,5 тыс. в месяц.
— Работать здесь не так трудно, как на местном сырзаводе. Интернат на государственном иждивении. А стабильность — это главное.
3 
1
Комментарии
2