В Чернобыле живет около полтысячи человек — самоселы и те, у кого есть здесь официальная работа. Все знают друг друга. На протяжении часа по городу пройдет нескольких человек, проедет несколько машин. И почти все — военные или милиция, в камуфляжной одежде. В солнечные дни у жителя большого города создается впечатление, что приехал на дачу или на отдых в лес.
На скамье возле магазина сидят двое самоселов — 38-летняя Любовь Гончаренко и Виктор Палтух, 64 года. На вид не скажешь, что женщина на 26 лет младше мужчины. Посоловевшими глазами они молча смотрят перед собой, по очереди прикладываясь к литровой бутылке пива.
Виктор Александрович и Любовь Николаевна живут вместе в покинутом доме, первом лучшем, который мужчина нашел, когда вернулся после эвакуации. В поселке Бородянка Киевской области он тосковал полтора месяца и вернулся на родину. Работы во время ликвидации последствий аварии было много. Люди были нужны. Теперь он нигде не работает.
— Не скучно вам здесь жить?
— А чего скучно? Людей хватает. Они держат и коров, и коз. Картошку свою сажаем и едим все свое. Да и на рыбалку пошел, на охоту. Рыба прекрасная, и ничего там не зараженно. Металл пошел сдал. Прямо здесь принимают, 3 гривни килограмм. А потом я и не знаю, куда его везут.
Возле Виктора и Любви стоит пьяный низенький худощавый мужчина в подертых штанах, на несколько размеров великоватой зимней куртке, стоптанных серых от пыли ботинках и кепке на лысой голове. Он живет в доме поблизости участка милиции. Имеет работу, смеются другие двое: утром его расталкивают стражи порядка, чтобы убирал, парашу помыл. Гончаренко спрашивает, который час, и начинает вставать со скамьи:
— Скоро пойдем в столовую.
В столовой они трижды в день питаются по талонам. Их выдают работникам ЧАЭС и других предприятий зоны отчуждения.
— Мы покупаем талоны — по гривне-полторы, — говорит женщина. — На талон дают первое, второе, салат, компот. Утром плохо готовят. На обед лучше.
Рыба прекрасная, и ничего там не заражено
— Но это зависит от смены. Когда какая смена, — машет рукой мужчина.
Гончаренко и Палтух идут к столовой, а их друг — домой спать.
У самоселов есть официальные пропуски, срок действия которых продолжают ежегодно. Они открывают им дорогу к 20-километровой закрытой зоне. Другие любители попасть туда должны получить специальный пропуск. Исключение — поминальные дни, когда в Чернобыль, Припять и отселенные села приезжают прежние жители.
В Припяти никто не живет. Но ежедневно приезжают экскурсии. Заросшей дорожкой, которая когда-то была бульваром Ленина, туристов проводят к центральной площади. Они видят гостиницу "Полесье", дом культуры "Энергетик", деревья, которые растут из бетонной лестницы. Гостей заводят также в больницу, к обзорному колесу и в детсад. Там они фотографируют брошенные детские игрушки.
В поминальные дни бывших жителей Припяти пускают в уже аварийные дома и квартиры. Хотя там давно ничего нет. За несколько первых лет после аварии мародеры оставили в помещениях голые стены. Иногда на полу даже паркет сорван.
2 
1
Комментарии
1