29-летняя Людмила Карпенко из поселка Калита Броварского района на Киевщине живет без паспорта. Из-за этого ее дети 6-летний Александр, 4-летний Владислав и 2-летний Борис не имеют документов. Мать не получает социальной помощи.
— Я ее два раза пугала, что заберем детей. На них папки актов составленных лежат в Броварской социальной службе, — рассказывает секретарь Калитянского поселкового совета 52-летняя Валентина Мирончук. — Нам люди пожаловались, что малые по базару бегают, есть просят, а родители пьяные в доме лежат.
Семья находится на учете как такая, которая оказалась в тяжелых жизненных обстоятельствах.
— Паспорт она сейчас вроде оформляет. Мы ей не раз помогали документы собирать. Бегаем с ними, а Люда не приходит, бессовестная, — добавляет секретарь. — Считаю, детей нужно временно забрать, дать возможность ей привести в порядок себя и дом. Разве могут они жить в таком гниднике?
Поселковый совет пообещал устроить старших в детсад.
— Хоть бы какая она хорошая мать не была, а дети не должны голодать. Что это такое, когда она вместо батона покупает себе бутылку водки, — говорит невысокая полная женщина с клетчатой сумкой в центре Калиты.
— А я думаю, она харошая девушка. Я бы нашего председателя сельсовета повесила на сучке. Зачем детей в интернат сдавать? Вы помогите ей с документами. Зачем с ними бороться шесть лет? — говорит возле двора Карпенко 57-летняя Онисия Волкова.
Семья Карпенко живет в полуразвалившемся прабабкином доме. За трухлявым деревянным забором через заросли сорняка видно веранду без стекол.
Под стеной — намокший голубой плюшевый заяц и двуколесный без педалей. Двери открывает Людмила в платке, затертых джинсах и коричневой кофте на змейке. За ней по грязному полу идет босой розовощекий белокурый 2-летний Борис. Выглядывают его неумытые братья.
— Мы понемногу ремонт делаем, — Людмила сутулится, передних зубов нет. В комнате ободраны стены. Со старого заяложенного дивана сгребает тряпье, предлагает присесть. В комнате еще один разложенный диван, где ночуют старшие сыновья. Под столом на грязном полу свалены игрушки.
Из смежной комнаты здоровается 26-летний Александр Шевчук. Держит щетку.
— Это здесь наш папа спит, — показывает женщина маленькую комнату на 7 "квадратов" с окном без стекла. Возле кровати — табуретка с двумя стаканами самогона. Над ней сидят ее пьяный брат 32-летний Андрей и его жена Олеся, 32 года.
— Мне страшно, потому что детей могут забрать, — говорит Людмила. — У них нет официального документа. Не записано, кто мама, а кто папа. Есть только справки из роддома. Я паспорт не сделала, потому что нигде не прописанная.
— Их никто не отдаст, — перебивает Андрей. — Пьянок здесь нет. Сегодня у кума именины. Грех было не випить.
В прихожей шкаф завален грязной одеждой. Стол заставлен объедками. Газа нет, свет отрезали из-за долгов.
— Хочу есть, — говорит старший сын.
— Иди, бери. Холодильник стоит у соседей. У них и печеньки есть, и сухарики, — запинается Людмила.
— Я немного зарабатываю строителем, четыре с половиной. Мои дети не голодают, — говорит Александр.
2 
1
Комментарии