Полгоданазад 3-летний Остап Карбовник из Львова пожаловался родителям на боль в животе. Местный врач осмотрел ребенка и выписал таблетки от вздутия. Боль продолжалась. Следующий диагноз поставили в "чернобыльской" больнице: рак крови.

30-летний Андрей Карбовник — крепкий мужчина в футболке и джинсах, разрешает не снимать обувь. В комнате на полках шкафа — книжки, самолетики, солдатики. Среди книг — икона Николая Чудотворца, выложенная из мелкого янтаря.

— Я здесь один. Жена Лиля поехала с Остапом на лечение в Польшу, — грустно говорит Андрей.

Он включает ноутбук — с экрана улыбается Остап в турецкой феске.

— Думали, сынок немного подрастет, тогда и о втором ребенке подумаем. А теперь неизвестно, что будет. Он был вполне здоров, весел, понимаете? — вытирает вспотевшее чело. — Врачи говорят, что такая болезнь всегда застает врасплох, и узнают о ней на последней стадии.

Андрей рассказывает, что с женой Лилей пять лет назад его познакомила родная сестра София. Девушки вместе учились в аспирантуре. Лиля преподает во Львовском институте экономики и туризма. У Андрея - небольшой бизнес: сдает в аренду недвижимость. Раньше работал в налоговой, но в прошлом году пришлось уволиться — сменилось руководство.

— У меня тогда в кармане было всего 200 долларов, — вспоминает мужчина. — Чтобы иметь стартовый капитал, продали квартиру, которую родители подарили нам на свадьбу. Только теперь какая-то минимальная прибыль появилась. Думали, ремонт начнем. Я в "чернобыльской" больнице сразу говорил, что могу оплатить лечение за границей. А они мне: "Не нужно. Там ничем не лучше". Говорили, что спинной мозг не поражен, и мальчика можно вылечить. Химиотерапию делали бесплатно, мы только лекарства покупали — по 200 долларов за два грамма. В месяц у него было шесть дней химиотерапии. Отходил страшно... Ребенок не понимал, что происходит. Радовался только, что это уже точно последний раз, — Андрей поворачивает голову в сторону и идет на кухню. Приносит оттуда чашки с кофе.

60–70% детей с такими болезнями выживают

Андрей на пороге между комнатой и балконом зажигает сигарету.

— Наши часто обманывают иностранцев, — объясняет. — Приносят ребенка на руках, умоляют спасти, а когда нужно платить — убегают. Из Польши мне написали письмо, что мы, наверное, не сможем насобирать десятки тысяч долларов на операцию. Сейчас покажу, — ищет письма среди кипы бумаг на рабочем столе. — Видите, для начала следовало заплатить 10 тысяч. Я дал им этот задаток. Времени искать специальную машину уже не было. В Краков ехали на своей: положили Остапа на заднее сидение, взяли пару димедролов в дорогу. Когда приехали, сын весь синий был, сосуды в глазах потрескались... Те несколько тысяч гривен, что зарабатываю, отсылаю в Краков. Если бы знать точную сумму! — хватается за голову. — Лечение может длиться и полгода, а может в один момент все закончиться. Врачи ничего не обещают, хотя я слышал, что 60–70 процентов детей с такими болезнями выживают.

Андрей показывает деревянную кроватку Остапа в другой комнате. Она полностью заставлена мягкими игрушками.

— Малыш может часами ими играть или слушать украинские сказки. Но читать должна мама, а не папа. У нее это лучше получается. А мультики как любит! Особенно про Чебурашку и дедушку Ау.

На широкой кровати родителей лежит большой желтый утенок — любимая игрушка мальчика.

— Видите, как утенок клюв опустил? Малыша ждет.

Средства на лечение Остапа Карбовника можно перечислять на специальный счет Мальтийской службы помощи N26000050005 во Львовском филиале АКБ "Укргазбанк" МФО 325967, код ЕДРПОУ 19323705 или на текущий счет отца, Карбовника Андрея Николаевича, — N2620040003459 в ОАО КБ "Крещатик" МФО 385468, и. н. 2763010916 с примечанием "для лечения Карбовника Остапа Андреевича".

×