61-летний Виктор Штец, житель Дзержинска, на Донбассе, к старости стал идолопоклонником. Привез во двор каменную половецкую бабу, установил на постамент и кланяется ежедневно, возлагает цветы, приносит яблоки...
Мне рассказал о нем знакомый историк Константин Коваль, земляк Штеца.
Дзержинск приходит в упадок. Рассыпающиеся пятиэтажки, перегороженные покосившимися столбами улицы, тротуары в выбоинах. Самое яркое, что я увидел там, — биллборд Партии регионов.
— Да, действительно, я привез бабу к себе во двор, — подтвердил Виктор Штец, открыв массивные металлические ворота в свое подворье. Он был в синем костюме и черной фуражке. Лицо, как будто на иконе, — спокойное и счастливое.
Штец обрадовался, что к нему приехали. Поставил на стол в беседке две высоких бутылки домашнего вина. Принес яблок из деревянного ящика у дверей. Говорил на украинском.
— Нашел я ее во дворе Алексея Еременко, царствие ему небесное, — рассказал. — Валялась у него в куче камней, подпирала старый забор.
— А историки не интересовались находкой?
— Я сам историк, хотя всю жизнь механиком проработал. У меня два КамАЗа книжек дома. Таких баб здесь без счета. Видимо, когда-то где-то тут капище половецкое было. В каждом огороде на них наткнуться можно. А Алексей не знал, как с бабой обращаться, и поплатился.
Виктор Штец сознался, что везти бабу помогали ему пятидесятники — отец с сыновьями, соседи. Весит она 300 килограммов. Дотянули на тележке до ворот и бросили, жаловались, что угнетает она их, что нехорошая.
— Как Еременко забросил бабу эту на задворки, в дом его беда пришла, — рассказывал дальше хозяин.
— Мы с ним когда-то вместе работали на заводе: я — механиком, он — слесарем. Сначала его жену пьяный сосед убил. Он опять женился, через год. А вторая жена калекой стала, на костылях до сих пор. Работу он потерял, залез в долги. Брат спился. А сам Еременко трижды пробовал на себя руки наложить. В конце концов бросился под электричку.
Он поднялся, чтобы закрыть лаявшую собаку, мешающую разговору.
— Только забрал бабу с его двора, как там все понемногу устроилось, — продолжил хозяин, возвращаясь в беседку. — Даже калека-вдова замуж вышла и уехала отсюда. Вкусно, не так ли? — Он налил красного вина в маленькие стаканчики. — Я часто с людьми вином рассчитываюсь. И Еременко дал за нее две бутылки. Хотя реальная ее цена, я вычитал, тысяча долларов.
— А как ваши родственники отнеслись к такой покупке?
Соседи ее жалеют: говорят, во внучки мне, чудаку, годится
— Жена, а она у меня молодая, голосистая, кричала на всю улицу. Говорила: неужели и нам теперь беда будет? Успокоил ее, объяснил, что знаю, как вести себя, чтобы баба добро приносила, а не беду. Сделал ей пьедестал и ухаживаю ежедневно. Утром здороваюсь сначала с ней, а уже потом — с женой.
Жены хозяина дома не было. Был только кот, который, как мне показалось, боится каменной бабы посреди своей территории. Виктор похвастался, что жена у него молодая, красавица, похожа на ребенка.
— Соседи ее жалеют: говорят, во внучки мне, чудаку, годится.
Он счастливо рассмеялся.
— Верите, с тех пор, как привез бабу, и жена добрее стала. Племянница удачно вышла замуж, тоже уехала из Дзержинска. Деньги у меня завелись. А урожай какой! Молодого вина сделал больше, чем за пять предыдущих лет.
— Недели три назад мне приснилось, — продолжал Виктор Штец, держа стакан как будто для тоста, — что иду я над нашей рекой, Казенным Торцом, а из-под осоки кто-то на меня смотрит. Утром прибежал я на то место, а там, в иле, еще одна баба — скифская.
— Вытянули?
— Нет, лета жду. Глубоко она. Тоже во двор привезу. Пусть будет две.
Мы пошли с ним на Казенный Торец. С берега в осоке ничего не разглядели, поскольку вода в реке поднялась.
Тогда он повел меня на узкий длинный мостик. Но именно там, где должна была лежать баба, вода была мутная, и я ничего не увидел.
— Неделю назад селяне на этом месте ловили сетью рыбу и подцепили ее. Подтащили за голову, но вытянуть не смогли, — рассказал Виктор.
Возвращаясь, мы зашли на подворье покойного Алексея Еременко. Дом разрушен. Забора нет вовсе, кирпич по двору, по зарослям бурьяна разбросан.
— Серьезная баба, — сказал я и решил к Штецу уже не заходить.
2 
1
Комментарии