Второй месяц под березой на въезде в райцентр Носовка Черниговской области живет 53-летний Александр Коровин. Собственного дома у него нет, родственники его не пускают. Все его вещи вместились в картонной коробке из-под печенья. Имеет плащ и куфайку. К хозяину ластится сучка Топа.
— Здесь я и умру, как собака, — начинает плакать Коровин.
Закачивает рукав рубашки и на запястье левой руки показывает татуировку — цифры в столбик, разбитые на четыре строки. Это номера зон, где он сидел.
Александр родом из Носовки. Его мать работала учительницей, отец — культоргом Дома культуры. Имел двух старших братьев: Николая и Владимира. После школы учился в Киевском медучилище, но бросил. Работал электриком в Нежине. Там познакомился с Ольгой.
— В 1979 году мы женились. Переехал жить к ней, в Чернигов, — вспоминает Александр Викторович. — Работал в автоколонне. Родилась дочка Лена. Я начал выпивать, семейная жизнь разладилась. Когда Леночке было четыре года, впервые попал за решетку. Так закончился первый брак.
Интересуюсь, за что же посадили.
— То все по пьяни. Ночевать было негде, пошел в гостиницу "Десна" в Чернигове, поселился. Иду мимо комнаты кастелянши, двери приоткрыты, и новые одеяла запакованные лежат. Я и своровал несколько. Меня поймали. Было это в 1983-м. Так попал в 17-ю зону на Харьковщине. Плел сетки для картофеля. Норма — 10 штук в день. Там понял, что 99 процентов зеков сидят за содеянное на пьяную голову.
На зоне Коровин убил человека и получил еще восемь лет.
На свободу вышел 11 апреля 1989-го. Приехал в Носовку, поселился в родительском доме.
— Через дорогу от нашего двора химчистка, — говорит Александр Викторович. — Залез я с товарищем туда. Касса была пустая. Взял четыре норковых шубы и шкуру фредки. Шубы сразу сдал по 375 рублей за каждую, а фредку почему-то оставил, дурак. Носил в дипломате. Мне впаяли шесть лет строгого режима. Отправили в Житомирскую область, в карьер, долбить камни.
Там, на третьем году отсидки, через службу знакомств Коровин нашел себе невесту — из города Североморска на Дальнем Востоке.
— Таня работала заместителем начальника военного госпиталя. Запудрил ей мозги, — признает мужчина. — Два года она по четыре раза в год ездила ко мне на свидание, таскала через весь Союз передачи. Год судимости мне сняли, и в 1994-м я вышел на свободу. Расписались с Таней. Денег у нее было много. Одела меня с ног до головы, "москвич" купила, кормила деликатесами. И повторяла: "Ангел мой, на работу можешь не ходить, только не пей". А я не сдержался, и пошло-поехало... Крал у нее деньги, из квартиры выносил все ценное... Потом на пьяную голову разбил машину. Так длилось год. Как-то она собрала мои вещи и сказала: "До свиданья, ангел мой!". Отвезла на такси в Мурманск, купила билет на самолет еще и 500 долларов дала.
Так в 1995-м Коровин вернулся в Носовку. В родительском доме жили мать, старший брат с женой и двумя сыновьями. А рядом, в своем доме, средний брат Владимир. Его бросила жена с детьми, потому что выпивал. Александр поселился с Владимиром. Говорит, подрабатывал. Какое-то время мотался по Украине, потерял паспорт. А в 1998-м на вокзале в Нежине встретил Наталию.
— Она как раз освободилась из женской колонии. Родом Наташа из России. Я повез ее в Носовку. Поселились у брата Володи. Потом Наташа заболела, ноги и живот отекли. Она умерла в новогоднюю ночь 2003-го. С тех пор мы остались в доме с Володей.
Одела меня с ног до головы, "москвич" купила, кормила деликатесами
21 июня этого года брат умер. Ему было 59.
— Вскоре после похорон его жена Аня заявила: "Ты здесь никто, собирай пожитки и иди в родительский дом". Пошел туда, а там вторая невестка Майя: "Здесь твоего ничего нет. Мама завещала все нам", — рассказывает Александр Викторович. — Я говорю: как это так? Я в этом доме родился, вырос, и мне угла нет? Покажи завещание, не верю, что меня мама обделила. А она в ответ: "Иди к нотариусу да и смотри". А куда я пойду, кто мне покажет? Ни паспорта, ни денег...
Александр собрал вещи, взял Топу и пошел жить под березу, через дорогу от двора.
— До второй ночи еще ничего. А потом никакой плащ не помогает. Встану, присяду, укутаюсь, да и курю. А меня от холода трясет так, что зуб на зуб не попадает. Хочешь-не хочешь , а если кто 100 граммов предложит, не откажусь. Как не как, хоть немножко теплее.
Коровину советовали совершить мелкое преступление — например, разбить витрину в магазине. Тогда бы забрали в камеру — все же не под открытым небом. Но мужчина говорит:
— Я законы знаю. Дадут суток 15, не больше. А что дальше? Пропаду до зимы.
Со двора выходит женщина.
— Это Аня, жена покойного брата Володи, — объясняет Александр Викторович.
— Мне таких не нужно, — мрачно говорит она о родственнике. — У него есть родительский дом. Пусть туда идет!
Старенький, но опрятный дом как раз ремонтируют. Установили новые окна. Рядом с порогом доски. Навстречу выходит хозяйка Майя Станиславовна, жена покойного Николая — старшего брата Александра Коровина.
— Свекровь оставила все нам, — уверяет женщина. — Я наследство переоформила, больше пяти тысяч гривен заплатила. Он здесь 12 лет не жил, а теперь надумал. Нам самим места нет. В двух комнатах ютимся: я, двое сыновей, невестка и скоро появится внук.
— Не может быть, чтобы мать Сашку хоть какой-то угол в доме не оставила, — говорят соседи по улице, но просят не называть их. — Какой бы не был он непутящий, но все же сын.
— Но у него золотые руки, — присоединяется продавщица из магазина. — Рисует красиво — нам все пооформлял. И автомобильные номера делает. В любом деле мастер. Его бы отогреть, накормить, помочь, чтобы не пропал.
Начинает накрапывать дождь. Александр Коровин обнимает собаку и молчит.
2 
1
Комментарии