5 марта в Донецкую областную больницу восстановительного лечения привезли шахтера 34-летнего Алексея Маланина из города Антрацит Луганщины. В прошлом году 16 июня в руднике его завалила порода, сломала позвоночник.
— Напарнику задело только плечо, а на меня упало 10 тонн, — вспоминает Алексей Маланин. — Я потерял сознание. Меня на носилках вынесли, обмыли, накололи лекарствами, на рабочем автобусе отвезли в больницу.
— У него была черепно-мозговая травма, множественные переломы ребер, повреждение остистых отростков, перелом 12-го грудного позвонка. В месте повреждения — полное нарушение проводимости по спинному мозгу, — говорит Геннадий Сербин, заместитель главврача.
— В палату после операции зашли наш бригадир и милиционер. Уговаривали, чтобы я подписал бумагу о бытовой травме: "Тебя не оставим, будем помогать". Я поставил какой-то крестик. После этого они перестали отвечать на телефон, жене сказали: "Он у нас не работал, нет подтверждающих бумаг". Хотя, когда устраивался, я подписывал договор, каждый день расписывался в журнале, в ведомости при получении денег, — продолжает шахтер.
Алексей с женой, 27-летней Еленой, воспитывают сыновей 5-летнего Александра и Владислава, 2 года. Живут на 2,5 тыс. грн пенсии мужа. Недавно ему оформили пенсию по инвалидности первой группы: мужчина не встает, не чувствует тело ниже груди. Работал на копанке между городами Ровеньки и Свердловск.
— Проработал полтора месяца, а знакомый, который меня туда привел, — три года. Но оформили как частную шахту только месяц назад. Платили по 130 гривен за тонну добытого угля.
Подробности случая с Маланиным выясняет прокуратура. Заверяют, что предприятие имеет лицензию на добычу угля, однако рабочие работали нелегально.
Похожее дело рассматривает Селидовский райсуд Донецкой области. 12 февраля прошлого года на шахтоуправлении "Покровское" получил травмы шахтер 38-летний Александр Чернятин. В больнице умер, его жена требует компенсации.
— На мужа упала крепежная сетка, искры с глаз посыпались, голова закружилась, — рассказывает Лариса Чернятина. — Через 5 минут продолжил работать, ведь на той шахте больничных не признают. Муж отработал там шесть лет, и ни разу больничный не платили. Через неделю после аварии пошел в больницу, поставили диагноз — внутримозговая гематома. Руководство шахты отказывалось помочь, только коллеги собрали 6 тысяч. За день до суда муж умер от опухоли мозга.
Комиссия, которая расследовала болезнь, назвала травму бытовой. Вдова пытается обжаловать заключение.
13 ноября прошлого года на шахтоуправлении "Покровское" травмировался 31-летний электрослесарь Виктор Гриценко. После работы жена нашла его с черепно-мозговой травмой в больнице.
— Что-то сверху упало на голову, я потерял сознание, — вспоминает Виктор Гриценко. — Потом пришел в себя, дополз до людей. Начальник сказал, что лучше бы я сдох на месте, я сам тебя добью.
— На частных шахтах производственные травмы часто выдают за бытовые, — говорит Виктор Трифонов из Национального профсоюза горняков Украины. — Во время приема на работу людей сразу вынуждают писать заявление на увольнение по собственному желанию без даты. Вдруг что-то случится — уволят задним числом.
3 
1
Комментарии
2