Что 34-летняя Гражина Эззеддин — коренная киевлянка, сразу и не скажешь. Имя у нее — в честь польской эстрадной звезды, фамилия — от мужа-ливанца. Вместе с четырьмя их детьми он остался в Бейруте. Гражина приехала на родину возобновить свое гражданство, а уже потом забрать в Киев семью. Ежедневно ее родные в Ливане могут попасть под обстрел израильской армии.
— Мы жили в южном Ливане, вблизи города Бинт-Джубейль, — рассказывает Гражина. — Наш дом разбомбили. Что было в руках, с тем и убежали. Когда начался обстрел, я выскочила из дома с детьми, только успела схватить в коридоре сумку с детскими вещами. Бомбы падали рядом, земля под ногами дрожала. Дети побледнели, стоят и не знают, куда бежать. Переночевали у знакомых. А на утро уже и их бомбили. Как-то бомба разорвалась позади нашей машины — та как раз тронулась с места. Объезжая выбоины, добрались до Бейрута.
Гражина говорит киевским русским, но с заметным акцентом: в Ливане живет уже 12 лет. Рассказывает, что пока ожидала вылета, чуть не отравилась трупными газами:
— В Бейруте трупы невозможно убрать из-за постоянных бомбардировок. Как только приезжают машины Красного креста, начинается обстрел. Говорили, что будут бомбить только военные объекты. Но какое там, — машет рукой, — бомбят все подряд. Как говорил израильский генерал, он хочет вернуть Ливан на 20 лет назад.
Через два дня мы встретились снова. Гражина пришла с мамой Галиной —пожилой хрупкой женщиной. В кафе на Пушкинской заказали кофе по-венски.
Мама потеряла квартиру в Киеве
— Приобщаемся к цивилизации, — улыбается Галина, закуривая "Приму-люкс". — Приехала домой, а дома у меня нет. Думала приеду, оформлю документы на детей, потом привезу их сюда. А везти теперь никуда — 12 лет тому назад мама потеряла квартиру и все эти годы молчала как партизан. Оказывается, мама моя бомжик, — гладит седую голову Галины и нежно добавляет: — Ласточка моя.
— Племянница взяла кредит, а под залог попросила мою квартиру, — объясняет старушка. — А потом исчезла. Пришли кредиторы и поставили перед фактом: освободить квартиру за три дня. Племянница потом хорошо устроилась в Турции, и как-то пригласила меня к себе. Стыдно сказать: жила у нее восемь месяцев, была за домработницу.
— А я же не знала! Каждую неделю разговаривала с мамой, думала, что все в порядке — мама в Турции отдыхает, — качает головой Гражина. — Ну ничего, продержимся. В аэропорту хотелось землю целовать, но постеснялась: людей много. В последнее время часто вспоминала запах березок и почему-то запах метро.
А как вы познакомились с мужем?
— В Киеве наша соседка была замужем за ливанцем. Как-то зашла к ней на кофе. А к ее мужу приехал брат Низар. Через неделю Леся приходит ко мне и говорит, что очень я понравилась Низару. Но к иностранцам я была безразлична.
Чем же он вас подкупил?
— Чем? — задумывается. — Как-то пошли на футбол на Республиканский стадион. Он вылез на скамейку и крикнул: "Я люблю тебя!" Тем и взял меня. А еще эти его большие зеленые глаза... В октябре 1993 года мы поженились. Через год родилась дочка Сигам — назвали в честь мамы Низара, в переводе с арабского — "стрела". При заводе "Большевик" мы открыли кафе. Все оборудование привезли из Ливана. Но не сложилось с хозяевами помещения. Тогда мы собрали вещи и поехали на родину мужа.
Долго привыкали к новой стране?
— Тяжеловато было поначалу. Женщины там преимущественно молчат. Гулять по улице не заведено: где тротуар, где проезжая часть — не поймешь, машины и люди вперемешку. К тому же днем 40-градусная жара. Ливанцы очень домашние. Они любят уют, чистоту. Но мы с Низаром — люди современные, потому часто выбирались прогуляться.
Арабский язык выучили?
— Очень тяжелый язык. Разговорный полтора года учила. С ручкой и тетрадью, услышала слово — записала. Вот у нас "привет" для всех, а у них отдельные приветствия для женщин, мужчин и пожилых людей. Научилась говорить, но есть некоторые выражения, которые неправильно произношу. Потому что когда учила, меня понимали, но не поправляли. А теперь меня поправляют мои дочки.
У нас был собственный ресторанчик
Гражина рассказывает о Ливане с увлечением. Его, дескать, называют второй Швейцарией. Есть и море, и горы. Единственная проблема — школы и врачи.
— В государственных школах бьют детей. Как-то старшая дочка пришла и пожаловалась, что учитель математики ударил ее линейкой. Потому Сигам мы отдали в лицей. Платили по 1200 долларов в год — это без учебников. Государственная школа стоит 300 долларов с учебниками. Но физкультуры не было, работать на компьютере не учили. А прием у врача — 50 долларов. Да еще и лекарств потомдолларов на150 купишь.
Чем занимается ваш муж?
— У нас был собственный ресторанчик, где готовят блюда из курятины. Низар учился на шеф-повара.
В Киев почему не наведывались столько времени?
— Мы же только пять лет обустраивались. Родственники отдали нам брошеный дом, который мы ремонтировали постепенно. В этом году пообещала маме, что приеду осенью с внуками. Но ехать некуда.
Маму к себе заберете?
— Пока еще не знаю куда. У меня же самой теперь нет жилья. Говорили, что выплатят компенсацию. Но когда это еще будет.
2 
1
Комментарии