77-летний Иван Городниченко из Переяслава-Хмельницкого на Киевщине ездит на велосипеде 1940 года выпуска.
— Как немцы в войну драпали, взял себе этот трофей на пристани. На велосипеде написано по-немецки: "1904–1940 гг. 40 миллионов". Мудрую, как его в Германию написать и расспросить, что оно такое. Руль поменял, потому что заржавел, и педали, да еще кое-что, но рама родная и сидушка.
Иван Александрович говорит, что пошел в деда. Тот умел ремонтировать что угодно.
— Дважды на год дед ходил за 100 километров в Киев. Брал с собой сумку латаную-перелатанную, всю в помете, и три шапки. Ходит в столице по базару в одной шапке, сукна где-то подешевле выторгует. Отойдет, наденет уже картуз — и опять приходит торговаться, чтобы не узнали. Вечером возле Лавры сумку на каштан забросит и молиться идет. Раз за ним проследили и сумку с товаром украли.
Приглашает в дом, садится у окна. На стене черно-белая фотография кота.
— Я деда не застал — в голодовку умер. Отец рассказывал, что у деда была соболья шуба, штаны галифе и китель бархатный — из Франции выписал выкройки и пошил. Часы золотые с цепочкой, пенсне. Когда революция пришла, уже ходил с цепочкой простенькой. А часы нашли в 1940 году, когда валяли дом: в потолок замуровал. Шубу повесил на улице, притрусил табаком, сверху ятерей навешал и всяких тряпок. Никто и не догадывался, что там шуба. Позже мой дядя ее продал. Отец мой был портным и меня выучил. Только я сказал: "Пойду более легким путем". Стал учителем, говорю: меня из учителя и палкой не выгонишь". А шить умею и сейчас. Жена за весь век пуговицы не пришила, иглы в руках не держала.
С женой Марией Ксенофонтовной, 78 лет, прожили в браке 55 лет. Познакомились на Волыни, куда поехали учительствовать. Иван Александрович учил первые классы. Мария Ксенофонтовна преподавала географию, химию и биологию.
— Приехал в село Личины Камень-Каширского района поздно вечером, не знал даже, у кого остановиться, — говорит Городниченко. — А Мария — она на две недели раньше меня в селе устроилась — забрала к себе на квартиру, как завуч школы. На утро я на другую квартиру перебрался. Минуло дня два-три. Думаю, куда вечером направиться, я же молодой — 22 года. Прошелся по вечерницам в сельских домах — девушек много, но я им чужой. Направился к Марии. На ее соседку Лиду и смотреть не хотел. У меня была девушка Лида, и покинула. Смотрю на эту. Марией звать — а у меня сестра Мария. Я Иван — и у нее брат Иван. Ее мать Федорой зовут — и мою так. Через месяц говорю: если будешь человеком, будем жить.
Жена за весь век пуговицы не пришила
— Вдвоем и за квартиру легче платить, и за стол, — громко говорит Мария Городниченко. Женщина сидит на диване в платке, укрыта по пояс одеялом. — Через месяц перешел жить, а расписались 27 ноября — на его день рождения, перед уроками. Поспешили женится из-за бедности.
— На мартовских каникулах поехали во Львов. Покупаем ей платье, шубу меховую черную котиковую, туфли. Я всем объявил: "Моя жена — царица", — смеется Иван Александрович. — Обручальных колец не покупали, позже взял жене золотые кольцо и часы. В прошлом году они перешли дочкам. У нас две — 53-летняя Валя и 48-летняя Люда. Живут в Переяславе, замужние, у каждой по двое деток.
— Все деньги складывали на книжку, пропало тысяч 20, — добавляет Мария. — Но успели купить мотоцикл с коляской.
— Зачем нам море? Мы к моим родителям в село ездили: детей — в коляску, Марию в брюках — сзади. Как-то приезжаем в Киев вечером. Думали зайти в ресторан на речном вокзале, чтобы детей покормить. А милиция женщин в брюках не впускает. Я зашел сам, детей накормил, а тогда говорю милиционеру: "Что — брюки снимать, чтобы поесть?"
В Переяслав-Хмельницкий семья Городниченко перебралась 12 лет назад. Купили дом. Мария Ксенофонтовна с 2005-го в инвалидной коляске — сломала правое колено, ногу ампутировали.
— Я и есть сварю, и постираю, — говорит Иван Городниченко. — Собес мне как ухаживающему 72 гривни платит. Возьмите вот на память перо аиста. Когда-то у нас гнездо во дворе было, я несколько сохранил. Одно подарил бездетной семье, так у них ребеночек родился.
2 
1
Комментарии