"А Бог его знает!" — говорит 101-летний Алексей Карпович, когда спрашивают, что у него болит. Три года назад у него впервые в жизни заболели ноги — не мог встать с кровати. Родственники вызвали священника.
— Что ксендзу говорил? — переспрашивает старик (у него такая привычка, хотя неплохо слышит). — О грехах говорил: о том, что жуликом был, в тюрьме сидел. Но это исповедь была — нельзя рассказывать.
Алексей Карпович живет в селе Скирче Гороховского района на Волыни. Окна в его небольшой хате выкрашены в синий цвет. Во дворе распустила ветви старая груша.
Хозяева выходят из дома. 89-летняя баба Нина опирается на крученую палку. Она в сером изношенном платье. Дед Алексей в старом темном костюме и картузе. От него пахнет "Тройным" одеколоном.
В доме прохладно. На стенах и на полу — цветные ковры. Занавески на окнах задвинуты от солнца. Под рушником — нарисованная на стекле икона. Пожелтевшие семейные фотографии прикреплены к стене кнопками.
— Здесь садитесь, — приговаривает баба Нина, застилая скамью мешковиной.
На столе стоит хрустальная ваза с искусственными розовыми цветами. Дед Алексей вытирает стол рукавом.
— Я вытирала, — останавливает его жена.
— Всю жизнь меня учит, — сердится он.
Хозяйка приносит копченую колбасу, домашний хлеб и бутылку "казенки". В кухне достает из поллитровой стеклянной банки красный хрен:
— Чтобы не говорили потом: "Ни хрена на столе не было".
Господин Алексей рассказывает о себе.
— Я когда-то был парень на все село. Жулик страшный! Никого не слушал, матери не боялся. Ездил на телеге с ребятами на кражу. Пока они зерно на воз носили, стоял на стреме. И на косовицу нанимался — по три-четыре злотых платили. За те деньги хлеб покупал, немного одежки. При Польше два злотых —деньги были. Такие штаны за них купил!
— Девушки, наверное, на вас засматривались? — спрашиваю.
— Кто-то из девчат меня любил, некоторые - не очень, — смеется. — Они меня уважали, пока в тюрьму за кражу не угодил. После этого девушки исчезли.
Вредный был, но никогда не обижал
Поглядывая искоса на жену, рассказывает о первой любви — о Ганьке. Говорит, что после помолвки онаего предала.
— Уже задаток музыкантам дал, два злотых за исповедь в церкви заплатил, купил костюм, платок... Эх, — махнул рукой, — потом просила, чтобы простил. А я ей: "Да пропади ты пропадом!". Но все прошло. У меня теперь своя Нина. Взял ее уже старшей девушкой — долго от меня убегала.
Женщина подносит к столу миску с солеными огурцами. Хозяин двигает их к себе.
— Мы уже 64 года в браке, —вытирает платьем вилку и дает мужу. — Сперва думала, стоит ли выходить замуж за Алексея. Но ни разу не пожалела. Вредный был, но никогда не обижал — с поляками мог тягаться.
— Было такое, — сознается дед. — Они нас хамами зачем обзывали? Однажды поспорил с ними на 20 злотых, что никто меня не удержит за чуб. Один поляк держал, а я повернулся — едва чубом пальцы ему не порезал. Прекрасные были у меня волосы, — чешет лысину.
Хвастает, как однажды председатель колхоза с награбленным зерном его домой отпустил:
— Говорит мне: " Если сможешь донести все это домой — считай, твое!" Шел сзади, смотрел. Таким образом я честно украл 110 килограммов зерна. До 90 лет носил кубинские мешкипо 100 килограммов.
Из соседней комнаты приносит свою армейскую фотографию, орден Отечественной войны II степени и медаль "За мужество". Говорит, что это — остатки. Грамоты сын Михаил и дочь Евгения еще в детстве растащили.— Дети разъехались, — вздыхает баба Нина. — Миша в Луцке живет, Женька — в Ковеле. Бываем у них по праздникам. В последний раз на именинах Мишки старик еще танцевал. Никогда не болел, а три года назад чуть не умер. Ксендз хорошо исповедал... А он раз — и выжил!
— Врачи давали месяц, — довольно говорит дед. — А я до сих пор жив и водку пью! Ем сало, картошку, хлеб. Не думал, что доживу до ста лет. Все товарищи давно поумирали, уже сгнили.
Из хозяйства у Карповичей остались собака, кот, три курицы и две утки. Корову продали, когда у деда ноги болеть стали, — некому было возле нее ходить.
— Дрова еще сам рублю, а вот бурячанку гнать перестал, — сознается. — Но государственная тоже хорошо идет, правда?
Дед выпивает рюмку, занюхивает рукавом, а затем закусывает хреном.
1905 — Алексей Карпович родился на хуторе вблизи села Скирче Гороховского района на Волыни
1916 — семья переехала с хутора в село; Алексей был одним из сильнейших в селе
1922 — за кражи попал в тюрьму, сидел в Луцке
1941 — ушел на фронт
1942 — женился на 25-летней Нине
1946 — родился сын Михаил
1951 — появилась на свет дочь Евгения
2003 — священник исповедал деда перед смертью
2 
1
Комментарии