Панель - это где можно продаться. По необходимости или за деньги.
Дамочка и не хотела бы, она умеет быть верной. Но так вышло.
И она вышла.
И теперь делает так, чтобы ее было и видно, и слышно.
"Говорила же ему: не строй золотой дворец с золотым унитазом, - щебечет дамочка на панели налево и направо. - Сначала зависть съест людей, говорила ему, а люди потом съедят тебя. Только рукой махнул. А потом и вообще перестал слушать, отдалил от себя. И вот что сделали с ним те "умники" - до позорного побега довели".
И раз повторяют, и во второй раз, и в третий раз. Чтобы услышали и купили.
Или и так взяли.
Потому что дамочка осталась сама. Без хозяина. А это для нее - беда. Потому что она из тех людей, у которых есть врожденная потребность служить. И служить верно.
Кому-либо. Любой власти. Хотя бы вору.
А для дамочки с запросами - чтобы еще и хозяин был вельможным. Тогда же и она на виду. То есть - при деньгах и при славе.
У дамочки соображение есть. И она о нем очень высокого мнения.
Если бы не было соображения, не залезла бы аж так наверх. Чтобы было видно отовсюду.
У дамочки и недостаток есть. Очень серьезный недостаток. Но о нем не будем. Дамочка, когда слышит о том недостатке, очень нервничает и бежит в суд говорить, что это не ее, и правит большие деньги. Потому что недостаток таки серьезный. Зачем мне хлопоты?
Да и речь о другом.
Дамочка до недавнего времени, как вы поняли, имела хозяина. Очень вельможного.
Даже - очень-очень. Не каждый умеет такого себе заработать, а она - вот.
Дамочке при нем жилось хорошо. Очень хорошо. Даже - очень-очень.
И добра нажила, и сама возле вельможного и возле больших денег стала похожа на человека - прохожие перестали креститься при встрече.
И в глазах выросла - и в людских, и еще больше - в собственных.
Аж так заважничала, что стала намекать, будто не она при хозяине, а тот при ней. Ни шагу, похвалялась, не ступит, не посоветовавшись.
Правды в ее словах немного было. Вельможный по-своему ценил дамочку. Хотя и раздражался зачастую. Но - верная. Всегда под рукой - принести, подать, подставить что пугливому великану - низенькое плечо или другое. Дамочка на все была готова - и глазами намекала, и голосом теплела…
Они бы так и жили, привыкнув.
Однако сложилось так, что ее вельможный должен был убежать. И очень, очень быстро.
Так быстро, что ни попрощаться не успел, ни сказать, как жить дальше.
В смысле - без него жить или ехать вслед.
И вот дамочка на панели. Как уже было с ней.
Вышла и стала. Но на такое место, мимо которого и новый вельможный (из тех, что очень-очень) прогуливается. Стала да и начала щебетать.
О том, как много сделала доброго и полезного - и для людей, и для своего покровителя. И какая от нее большая польза. Особенно от головы.
И каяться, что не увидела.
И винить недавнего хозяина - но тепло, чтобы не подумали, как будто неблагодарна, потому что это также недостаток.
И не так за побег винит, как за то, что перестал ее слушать.
Щебечет дамочка, а сама вокруг поглядывает и прислушивается.
Понимают ли ее намеки?
Осознают ли, какого большого ума дамочка теперь ничья?
Нет, не понимают и не осознают.
Ни главный - который "очень-очень", ни менее вельможные, которые в силе.
До сих пор дамочка стоит на панели.
То умом похвалится.
То умелым языком губы облизнет.
То прическу изменит.
Или и на скандал сорвется перед телекамерами. Нервы же не железные так стоять. Обесславлю, мол, на всю Россию! На весь мир! Если не возьмете. Поймите же: меня лучше иметь за друга, чем за врага, намекает.
Продается дамочка - потому что соображение таки имеет.
А ее не покупают - потому что тоже не без соображения.
Мне аж жаль ее стало.
Поэтому и решил написать.
3 
1
Комментарии