— 10 августа мы пошли в первое наступление на Иловайск, — говорит 30-летний Петр Мазепа с позывным "Педро", боец Добровольческого украинского корпуса "Правый сектор".
— Разбили их первый блокпост и продвигались вперед. Хотя я за первые два дня не произвел ни выстрела. Мне в руки попался охотничий карабин и 29 патронов к нему. Приходилось экономить. Мы чувствовали, что что-то будет происходить.
В чем это проявлялось?
— Мы шли 5 километров по дороге, а по обе стороны была лесополоса. На дороге валялись убитые, чьи они были, неизвестно. Их никто не забирал.
Уже тогда готовилась ловушка. Разведка батальона "Донбасс" почему-то свернула в наш тыл. Увидела, что россияне пытаются взорвать мостик, чтобы сделать невозможным наш отход. Открыли огонь по них и уничтожили. В этом бою погибли четверо "донбассовцев". Еще четверых наших потеряли с другого края моста. Там его штурмовали бойцы батальонов "Азов" и "Шахтерск".
Если бы россиянам удалась эта операция, мы все погибли бы. Но смогли счастливо отойти. Когда приехали на базу, узнали, что украинских бойцов окружили.
Часто вспоминаешь моменты, которые могли закончиться твоей смертью?
— Запомнилось, как въезжали в город — по обе стороны дороги густо засажены деревья. От них веяло пустотой, холодом, хотя на улице было больше 40 градусов тепла. Такое впечатление, что на нас дышала смерть. Возможно, и эта пустота смущала, вынуждала включать инстинкт самосохранения.
Позже ощущал страх за жизнь?
— Нет, мной руководила месть, я хотел отомстить за друга "Цьвика", которого ранили. Пошел в группу разведки. Единственное, что им не нравилось — татуировка с трезубом, которую я наколол себе на плечах. Ведь работа у нас была специфической, мы переодевались в их форму и отправлялись в разведку. Не дай боже попасться с трезубом.
Пошил себе подсумок и прикрепил возле шеи. В нем была граната, чтобы в случае чего мог зубами вытянуть чеку и взорваться. Побратимы все равно злились и просили молчать — чтобы местные не услышали мой прикарпатский диалект.
Ваши выходы на оккупированные территории носили сугубо разведывательный характер или в них закладывали что-то более масштабное?
— Осенью 2014-го мы изо дня в день обследовали район села Опытное (Ясиноватский район Донецкой области. — ГПУ).
Заходили в село в своей форме и под видом россиян. Некоторые жители не различали этого и считали, что разные армии. Поэтому приходили к нам и сдавали всю информацию. Когда мы в российской форме — говорили про украинские позиции. Когда в нашей — сдавали россиян.
Без шума взяли Опытное под контроль и наваляли сепаратистам. Одного из них взяли в плен — оказался россиянин. В его телефоне нашли ведомости об их диверсионных группах и месте их расположения. По этим координатам наша артиллерия отработала зарядами 152-го калибра.
На тот момент позволяли "работать", никаких запрещений не существовало?
— Мы уничтожали врага и вместе с армией шли вперед. А потом наступило 21 ноября 2014 года. Наша группа выдвинулась в район села Спартак (предместье Донецка. — ГПУ). Шли под аэропортом, чтобы разведать одну лесополосу. Группа разделилась на две части. Мы дошли до середины лесополосы, как прозвучал взрыв. От него погиб наш командир Всеволод Воловик и боец "Морпех".
Меня это событие выбило из колеи. Я через некоторое время поехал на ротацию домой.
Полтора месяца провел в тюрьме
Петр Мазепа полтора месяца провел в следственном изоляторе Ужгорода. 10 января 2016 года он с четырьмя побратимами подрался с охраной гостиничного комплекса "Хата Магната" на горнолыжном курорте Драгобрат на Закарпатье.
— Нас впустили в ресторан и нерадушно встретили, — говорит "Педро". — Потом охрана набросилась. Позже узнали, что они — выходцы из Донецкой области.
Следствие длится до сих пор.
2 
1
Комментарии