26 апреля 1986 года Александр Дубенко, старший уполномоченный уголовного розыска управления Юго-Западной железной дороги, пришел на работу, и дежурный доложил: ночь прошла без особых происшествий, только на Чернобыльской АЭС произошел взрыв. Дубенко спокойно проработал весь день. А в полпятого утра 27 апреля его разбудил телефонный звонок: "Тревога! Срочно в офис!".
— Приезжаю, а начальник кричит, чтобы гнал назад и переодевался в форму. Пока приехал, жена говорит, что звонил и говорил, чтобы еще трехлитровую бутылку воды взял, — вспоминает Александр Николаевич, 56 лет. — Пока вернулся на работу, первая группа наших уже отправилась в Чернобыль. Мы подъехали около пяти вечера и сменили их. Ребята стояли какие-то то ли утомленные, то ли сонные, кто-то блевал, кто-то белый как стена, и кто в чем — кто в шинели, кто в рабочем... Товарищ из руководства этой группы подзывает меня к себе и говорит: "Каждый час по немножко принимать, кто бы там что не говорил. Вот тебе ключ от сейфа, там банка водки стоит".
Дубенко должен был охранять железнодорожную станцию Янив, товарные поезда на путях. Но прибывали и пассажирские.
— Приходит поезд Москва–Хмельницкий, вываливает много народа. А нас двое человек плюс двое солдатиков. И весь этот народ валит. Ты им рассказываешь, что в город нельзя, а они тебе: у меня дети, мне в командировку, нужно отметку поставить. Женщины кричат. Я говорю: в городе никого нет, всех эвакуировали. Но силой не заставишь, а говорить, что в действительности случилось, нам запрещали. Мы тогда даже противогазы не надевали, которые привезли с собой —, чтобы панику не сеять, — Александр Николаевич, уже с седыми жидкими волосами, говорит медленно. Он провел на посту три дня — с 27-го по 29 апреля. — 27-го почти всех эвакуировали, а на следующий день утром бабки на электричках возвращались, потому что у них там коровка недоенная, свинка некормленная. А 29-го прилетел вертолет и сбросил нам костюмы химзащиты.
Странно, как он после того еще пять лет прожил
В целом интересно было — погулять по городу пустому, например. Нас поселили в дом локомотивных бригад. Приняли душ, поспали несколько часов. Говорю: пошли, может что-то нароем поесть. Но в Припяти все было закрыто. Поехали в Чернобыль — а там жизнь как ни в чем не бывало. Зашли в ресторан, отобедали за свои деньги. Какой-то борщ, второе... А потом думаю: нужно позвонить домой. Приходим к телефонной будке, а там очередь. И связи нет. Все обрезали сразу.Когда приехал домой, в подъезде, по совету медиков, Дубенко разделся до трусов, одежду оставил за дверью и зашел в квартиру. Дочь смеялась, когда его увидела. На следующий день пошел на работу. А 5 мая оказался в больнице.
— Был у нас в палате сторож, он на воротах станции сидел, — вспоминает Александр Николаевич. — Так он рассказывал: "Сижу в сторожке, и здесь как бахнет! Думаю: что такое? И опять как бахнет! Вышел и забыл фуражку. Смотрю, а по верхушкам деревьев как будто огненный слой покотился, потом упал на дорогу и котится возле меня". А это была плазма. Представляете, какая там доза была? Странно, как он после того еще пять лет прожил. А я с того времени каждый год в больнице.
За первую группу инвалидности Александр Дубенко получает 300 грн доплаты к пенсии.
2 
1
Комментарии
1