— Тот Донбасс такой грязный. На улицах мусор лежит кучами, никто его не убирает, — говорит знакомая, когда узнает, что собираюсь в Донецк. Она, правда, уже давно там не была.
— Я тебе оттуда подарок привезу, — обещаю я.
— А что у них есть? Разве что уголь, — смеется.
Из Львова в Донецк еду с пересадкой в Киеве. В донецком поезде мне достается верхняя полка в купе, а я их еще с детства боюсь.
В купе заходят два попутчика — Алексей и Евгений. Они работают в энергетическом холдинге ГТЭК. Алексей — в донецком офисе, возвращается домой из командировки. А киевлянин Евгений в Донецк едет на тренинги.
— Добрый вечер, — заговаривает Алексей. — У меня по билету нижняя полка, но я с тобой поменяюсь, — говорит, пока думала, как лучше попросить об обмене. Во Львове же без церемоний не обойтись.
Весь вечер мы разговариваем, пьем пиво, слушаем музыку. Тему политики не трогаем.
— Подай мне, пожалуйста, коцик, — перед сном прошу Алексея. Он переспрашивает. Показываю на покрывало.
— Она наш плед коциком обозвала, — смеются. — То, что Кощея Бессмертного вы Чахликом Невмирущим называете, на наши тормозки (обеды, которые шахтеры берут с собой в шахты. — "ГПУ") еда говорите, мы знаем. А о коциках слышим впервые.
Засыпаю первой. Утром мне рассказывают, что уже сквозь сон спрашивала: "А это правда, что вы нас "бандеровцами" называете?"
— Это же все время, пока мы разговаривали, ее мучил тот вопрос, — предполагает Алексей.
Сразу по приезде звоню маклеру, с которым предварительно договаривалась о квартире. Его мобильный выключен, домашний тоже молчит. Наконец он берет трубку. С целью экономии времени и денег решаю говорить по-русски.
— Андрей, вы мне обещали квартиру на проспекте Комсомольском, — начинаю.
— Простите, ничем помочь не могу. Там будет жить девушка из Львова, — отвечает.
Он не представлял, что львовянка заговорит по-русски. Потому дальше я общаюсь исключительно на украинском с галицким акцентом.
Старшие раздражаются и делают вид, что не понимают, когда говорю по-украински. Люди среднего возраста вежливые и всячески пытаются угодить. Из молодежи кое-кто отвечает по-украински.
За два дня встречаю только одного донетчанина, который общается на чистом государственном. У других выходит что-то наподобие "вибачте" и "вмею розмовлять". Не могу пройти мимо магазина с названием "Брусниця" и магазина, где написано: "снишки — 20%".
Донецк кажется городом контрастов. В центре, на перекрестке ул. Артема и Хмельницкого, есть развлекательный центр "Ливерпуль" с наибольшей в Европе барной стойкой. Вечером все светится, мерцает, играет музыка. Это настоящая часть Европы. Когда вижу "Донбасс Арену", понимаю: Донецк готов принимать Евро-2012. С горечью признаю: Львову еще далеко до него. Да и дороги в Донецке значительно лучше. Поражает памятник оперному певцу Анатолию Соловьяненко. Поскольку его называли "золотым голосом", то и монумент позолоченный сделали.
Она наш плед коциком обозвала
Однако проходишь десяток-другой метров — и будто переносишься лет на 20 назад.
Посреди пл. Ленина стоит памятник вождю русского пролетариата. Возле своего кумира "тусуются" коммунисты. Рассказывают о дешевом угле и хлебе. Для донетчан уголь и есть кусок хлеба. Шахтеры живут сегодняшним днем. Говорят: "Вышел из шахты живым — слава богу, не вышел — значит, так нужно".
На каждом шагу висят биг-борды Виктора Януковича: "Донбасс выбирает своего президента", "Защитим Донбасс. Виктор Янукович". Через каждых 2–3 мин. громкоговоритель призывает: "Все на выборы. Наш президент — Виктор Янукович". Если бы сюда попал человек, далекий от политики, подумала бы, что выбирать нужно между Виктором Януковичом и Виктором Януковичом.
— Янукович — не самый лучший вариант, но мы из уважения к Ахметову за него проголосуем. Ринат сам хорошо живет, но и других кормит, — говорят одни.
— Ахметов — бандюган, а Янукович — хозяин, образцовый отец и семьянин, — утверждают другие.
— Янукович и Тимошенко — оба врут. Только он не так искренне в глаза смотрит, — добавляют третьи.
В Донецке даже попрошайничают по-другому. Львовские выдумывают басни о наводнении, больных родственниках и родителях-алкоголиках. А здесь возле храма стоят две женщины в дубленках, разговаривают. Подхожу ближе, одна из них протягивает руку и уверенно говорит:
— Дай на хлебчик.
В пятницу после обеда в соборе столько верующих, что во Львове на воскресной службе не увидишь такое количество.
— Все у тебя будет хорошо, — убеждает кого-то по телефону женщина возле собора. — Я же только из церкви вышла, у Бога здоровья для тебя попросила. Потому не волнуйся. Можешь готовиться идти в шахту.
Перед моим отъездом Алексей и Евгений делают мне подарок. В купе распаковываю: в тканевом мешочке — уголь. Знакомой долго объясняю: это не простые камни, а частица донецкой души. Она не понимает. Ей самой нужно побывать в Донбассе.
2 
1
Комментарии