— Точно такую железяку зашил в меня хирург. Пять лет промучился, — 81-летний Алексей Савостьянов из города ДобропольеДонецкой области показывает ножницы длиной 20 см. 13 февраля из его живота извлекли похожий медицинский зажим. Врачи забыли его там в феврале 2007 года, когда вырезали аппендикс.
Алексей Иванович — пенсионер. С 12 до 75 лет работал на местной шахте. В детстве таскал сани с углем, во взрослом возрасте был столяром. С женой воспитали четырех детей, имеют 13 внуков.
— За 63 года в шахте никогда на здоровье не жаловался, а эти пять лет сам не мог даже носки надеть. Рыдал от боли, ел только мед с водичкой, — вспоминает.
7 февраля 2007 года в центральной городской больнице ему вырезали аппендикс. Оперировал Дмитрий Сараев.
— После этого лучше не стало. Было такое ощущение, как будто в животе какая-то капустница роется — то слева уколет, то справа.
— Врач Сараев сказал, что это газы, выписал эспумизан, — вспоминает 44-летняя Елена Савостьянова, дочь Алексея Ивановича. — Шов не заживал, гноился. Через три недели оттуда вылез тампон. Ничего, говорил Сараев, это при перевязке марля попала. Она стерильная. Но боль не стихала. Тогда он сказал: у отца аденома.
— Послали лечить простату, потом ее вырезали, — продолжает Алексей Иванович. — Хоть я был еще производительный мужчина, жена не могла нарадоваться.
Сараев не показывал рентгеновский снимок пациента.
— Хотя первый сделали еще до выписки, — листает документы Елена Алексеевна. — Увидели зажим и сказали, что снимки — для врача, а не больных. Думали, отец скоро умрет, и концы в воду. Потом еще делали УЗИ, опять рентген. И никак не замечали того зажима. Только 31 января 2012-го на компьютерной томографии в Краматорске вдруг увидели. Вырезали тот зажим вместе с частью кишки. За пять лет он ранил тонкую и 12-палую кишки, левое легкое, желчный пузырь.
— Когда ту железяку вытянули, в реанимацию сразу явился Дмитрий Борисович, — говорит Савостьянов. — Детей не пускали, а он как-то прошел. Увидел его и как закричу: "Сестра! Спасите!". Думал, сейчас тихонько сделает мне укольчик, и все.
— Снимки отцового живота забрали в Донецкий медуниверситет. Будут учить студентов, как не нужно делать операции. А Сараев даже не извинился, — возмущается дочь.
Донецкое областное управление здравоохранения проанализировало случай с Савостьяновым. Дали заключение: зажим действительно забыли 7 февраля 2007 года. Инструмент изъяли милиционеры. На протяжении 10 дней должны были провести доследственную проверку, однако она длится восьмой месяц.
Семья потратила на лечение 60 тыс. грн. Хочет наказать хирурга.
— Не думаю, что кого-то из медиков посадят, потому что минул срок давности дела — пять лет, — предполагает 50-летний Александр Рудь, адвокат Савостьяновых. — Но мы будем судиться с Добропольской больницей, требовать 250 тысяч гривен компенсации.
Дмитрий Сараев занимает должность главного врача медицинско-санитарной помощи Добропольского района. На рабочем месте в райгосадминистрации найти его не удается.
— Он сидит в медцентре, — советует женщина из управления труда.
Горожане говорят, Сараев имеет частный диагностический центр, куда из государственных больниц отправляют пациентов делать платные обследования. Иду в заведение на просп. Победы.
— Дмитрий Борисович, к вам журналист, — при мне звонит вахтерша. Тут-таки отвечает: — Его сейчас нет в городе.
Звоню врачу сама. Он вину не признает.
В хирургическом отделении Добропольской центральной больницы ищу врачей, которые участвовали в той операции.
— Да отстаньте вы с тем дедом, — отмахивается хирург. — Может, он сам себе тот зажим засунул, а журналисты очерняют врачей.
— Зажим было заметно и раньше. Мы изымали снимок из больницы, там его видно, но в описании почему-то нет, — говорит 33-летний Руслан Лунин, начальник следственного отдела Добропольской милиции. — Может, рентгенолог не увидел. А забыть его могла и медсестра. Мы ищем ответ на главный вопрос — была ли врачебная ошибка причиной тяжелых последствий. Уголовная ответственность наступает только тогда.
1 
1
Комментарии