пятница, 17 января 2014 06:00

"Увидела на Бессарабке две лужи крови. Сразу сюда"

Это со мной, — встречает у входа в Киевскую городскую госадминистрацию 38-летний Андрей Странников в расстегнутой кожаной куртке. На шее — бейдж "Комендант".

В коридоре 4-метровая очередь за бутербродами. Проходим ее и идем в столовую мимо кухни. Помещение разделено на квадраты бутылями с водой. Над каждым квадратом вывеска: овощи, сахар, консервы, мед. В углу — гора бутылей с водой метра полтора в высоту.

Здесь сейчас склад для продуктов. Люди приносят очень много. Покупаем мешки для мусора. Видите, чисто, нет антисанитарии, как кто-то пишет. Все вывозится. А где завскладом?

Пошел в профсоюзы принимать товар, — говорит невысокая женщина, на вид лет 35, несет на кухню банку сала. — А, вот он побежал.

Сейчас дам человека. Даже печати отклеим, — говорит на ходу заведующий продуктового склада, высокий коротко стриженый мужчина. — Толик, иди сюда! — подзывает худощавого парня, лет 25.

Анатолий Демченко ведет к дверям, заклеенным шутливыми наклейками "Осторожно, заминировано" с силуэтом Виктора Януковича.

Хотите посмотреть комнату сала? — отдирает наклейки. В помещении площадью приблизительно 10 кв. м горой свалены банки с засоленным салом. — Вот наши закрома.

Анатолий опять заклеивает двери. Ведет к большому холодильнику. Половина забита колбасой.

Полтонны привезла фирма из Западной Украины. Знал бы какая, сказал бы. Еще приносят лососевую красную икру в баночках. Раз было два кило красной и кило черной.

Из полки шкафа достает два пакета конфет.

— "Каракум". Сама классная когда-то была конфета.

Порошенко дал? — берет конфету один из мужчин.

Да где там! Хотя должен был бы теми конфетами заложить все, — смеется женщина.

Я сам из села Сумской области, так акцент у нас этот самый, — говорит Демченко. — После того, что случилось на Майдане 30 ноября, взял закрутку из дома и привез сюда. Попросили побыть волонтером, а стал завскладом. Нас двое работает. Все продукты записываются и раскладываются. Все посортировано. Варенье отдельно, консервирование отдельно, тушенка отдельно. Так же крупы — рис, гречка, макароны. По холодильникам — колбасы, балыки и тому подобное. Из столовой приходят заявки, что нужно взять. Нумеруем их, ведем учет. По ним выдаем товар, чтобы накормили людей с Майдана.

Забегает чернявый худой парень в синем пуховике. Просит 10 пакетов. Анатолий выдает.

Сколько у вас людей работает?

20, хватает с головой. Ночью трое. Нам сюда много не нужно, мы сработаны. Уже собрался один коллектив. Приходят, я сразу объясняю: так и так, работа нелегкая. Мешки таскать, товар раскидать. Некоторые волонтеры не выдерживают.

Девушки есть?

Есть пару. Подметают, убирают. Ребята тоже убирают, моют полы без вопросов.

Анатолий говорит, больше всего приносят овощей, консервирования, круп, колбас.

Две-три тысячи пластиковых тарелок с колбасой за день идет. Поначалу и по 10 тысяч людей проходило. И для всех всего хватает, слава богу. И горячее есть, и бутерброды, чай, кофе.

Что-то покупаете?

Иногда приправ не хватает. Люди, у которых есть в кошельке, интересуются, чего у нас нет. Записывают, едут покупают.

С лишними продуктами что делаете?

Приезжает женщина из организации по охране животних. Оддаем ей черствый хлеб.

Напротив гардероба возле таблички "Прием теплых вещей" очередь из трех мужчин в пуховиках.

Вы спросите, я вам скажу, — Юлия Вотчер, 62 года, складывает штаны в стопки. — Потому что я учительница, как начну рассказывать, устанете стоять. Я заместитель главы правления страховой компании. Когда избили детей, ехала сюда на совещание на Гринченко 3а, в финуслуги. Но не дошла, потому что увидела на Бессарабке две лужи крови. Сразу сюда. Раньше была директором школы, а по первому образованию фельдшер. Увидела здесь объявление, что нужен врач. Была там, пока разворачивали медцентр. А потом люди начали что-то приносить и спрашивают, где класть. Говорю: ну, кладите здесь. А Тарас, врач: что же вы делаете, это же медицина. Перешла через 5 метров, поставила четыре стульчика, а потом шесть столов, потом перебралась на большую территорию, а затем еще большую. Люди, как муравьи несут, несут. И приходят: у того ноги намокли, у того замерзли, кто-то ожегся, продымился.

А что нужно?

Больше всего — носки и все для гигиены мужчин: зубные щетки, нижнее белье, станки, пенки для бритья. Потому что оно нужно каждый день. Еще обувь, куртки. В первые дни тоннами перекладывала все это. Болело все тело. Был такой поток вещей, что за 16 часов не села. Уже плыву, не слышу, что мне говорят.

Приносят что-то странное?

Из охраны принесли файлик, а там детские носки 35-го размера. Спрашиваю: что это? Девочка передала. Беру положить к носкам. Смотрю, там конфета. И стихи. На коленке написала: "Легкой ночи, доброго дня, победы".

Другая ситуация: пришел дедушка Василий Макарович, под 80. Принес маечку сложенную, выутюженную. Говорит: это моя Анечка сложила, но не может прийти сама. Спрашивает: можно, я вам стихи прочитаю? Такое стихотворение! Говорю, расскажите на видео. А телефон был переполнен, и не записало. Чуть не плакала. Вчера он банку меда принес, говорит, с пасеки. Во второй раз начитал мне это стихотворение, уже пошло в соцсеть. О, смотрите, пишут: от деда Степана для Майдана, — вынимает из сумки исписанный листок. Крепит к доске объявлений. — Самые активные, кроме киевлян, Львов и Тернополь. По мешкам сортируют все у себя на месте: носки, шапочки, свитера. Сложено с любовью. Хотя бывали и случаи вредности. Положили грязные вещи, будто в луже вымазали. Не может сказать честно, что любит Януковича, вот такое и делает.

Поднимаемся по ступенькам в колонный зал.

А это откуда? — показываю на доски, сваленные возле лестницы, украшенные дождиком.

Радиаторы от батарей. Когда был штурм, из них делали баррикаду.

В медпункте львовянин Тарас сортирует лекарства. Фамилию не называет. Живет здесь с начала декабря.

Могу быть в Киеве, потому что лечу частно. А коллеги должны отпрашиваться или брать отпуск. Принимаем по 12 часов — с 9.00 до 21.00. За день сотня людей обращается: простуды, травмы, чаем обожглись. Были уже и пневмонии. Незначительные лечим здесь антибиотиками. Их больше всего нужно. Ангину фервексом не вылечишь. Стараемся не давать фармацитроны, тера флю, потому что температуру снижают, и все. Некоторые по шесть дней принимают лекарства, и толку нет. Тогда делаем ингаляции.

В больницу кого-то отправляли?

Было десяток людей с приступами эпилепсии. Там без больницы никак. Вчера был казак. Еще в начале, когда в КГГА зашли люди, милиция ему скрутила руку. Только теперь обратился, потому что очень плохо. Отправил его в больницу, обнаружили перелом. Рука уже начала срастаться неправильно.

Кто чаще обращается?

Как раз наши люди меньше всего. Были те, кто приехал на антимайдан, и их здесь бросили. А куда им деться? Двое пьяниц из восточной глубинки. Одного пришлось откапывать. Молодой, 25 лет. Второму около 40. Изменили мнение о нас, потому что не надеялись на такое отношение. Пришел с острым бронхитом мужчина с Днепропетровщины. Дети выгнали из дома, приехал на работу и прибился сюда. Шокирует другое. Недавно для пациента вызвали "скорую". Пришла врач с бригадой и говорит, что на месте Януковича запустила бы танки. Я ей: вы, наверное, из семьи энкаведиста. Она: ну, не будем о семейных связях.

Идем на балкон. Туда пускают только вместе с комендантом. На карематах под одеялами спят несколько мужчин. Это охрана, которая дежурит ночью.

Я извиняюсь, снимаем только в зале, а здесь нельзя. У меня такое указание, — подбегает крепкий чернявый мужчина в камуфляже.

Фотографируем зал и выходим во двор к полевой кухне. Там мужчина варит в казане кулеш. Вечером его раздают на кухне.

До Майдана в этот двор заезжал Попов (бывший глава столичной госадминистрации. — "ГПУ"). Его кабинет на втором этаже. Вход, лифт на магнитной таблетке, как ключи от подъезда, — показывает Андрей Странников. — Здесь всегда парковались машины администрации, Киеврады — в другом дворе. Сейчас никто не ездит, потому что все перекрыто. Работники КГГА заходят с другого такого же двора.

Я депутат Киеврады уже второй созыв. Но сейчас нашли такие места, о которых за восемь лет не знал. Под зданием есть бомбоубежище — разветвленный подвал с чугунными дверями. Все ходы ведут во двор. Вон, двери с того двора еще одни. Не видел, чтобы они вели куда-то под Крещатик.

Спускаемся в один из подвалов. Открывает тяжелые двери. Обваленная стена вокруг них выглядит, как после взрыва. Идем по коридору. На стене висит доска объявлений с поздравлениями коммунальщиков. Двери в один из кабинетов приоткрыты. За письменным столом сидят трое мужчин.

Добрый вечер! Не мешают наши ребята? — Странников по очереди жмет им руки.

Это работники коммунального предприятия, — объясняет. Говорит, эти люди, как и раньше, обеспечивают функционирование здания КГГА. — Протестующих туда не пускаем.

Идем дальше по коридору и упираемся в закрытые двери. За ними — квадратная проходная комната. На полу постелены матрасы, одеяла, простыни. Лицом к стене спит мужчина. Из двери напротив выходит невысокая чернявая молодая женщина с длинными кудрявыми волосами.

Вижу, здесь уже расположились, — говорит Странников.

Уже занято, — говорит хрипло женщина. Читает надпись на бейдже. — Ой, вы комендант?

Посмотрите, какие стены — не меньше метра. А наружная еще шире. Почти невозможно продолбить. Не дай Бог, опять штурм, есть где спрятаться, — показывает Странников.

Поднимаемся на третий этаж. На полу у стены лежат белые резиновые трубки.

Это пожарные рукава, из которых поливали "Беркут" 11 декабря. Они подключены.

Проходим по коридору к кабинету заместителя главы КГГА Виктора Коржа.

Здесь писали нецензурные высказывания в его адрес, — Странников показывает на чистую стену. — Каждые 5 сантиметров были зарисованы. Наши активисты закупили краску, штукатурку и за ночь сделали косметический ремонт. Растворителем стерли все и закрасили.

250 гривен обошлось это зарисовать, — крепкий коротко стриженый мужчина, на вид лет 35, в камуфляжной форме сидит на свернутом ковре у окна. Шнурует берцы. За ковром разложена постель. — Мы зашпаклевали акриловой шпаклевкой и в три слоя закрасили. А вчера до копейки закрыли вопрос на 2,8 миллиона с КГГА, — продолжает на русском. — Такой ущерб мэрия заявила в милицию.

Все отремонтировали?

Нет, доказали, что все на месте. Неделю воевали, протоколы поподписывали, — протягивает охапку листов с печатями. — Это оригинал. Они выставляют, что пропали стол письменный, стол банкетный. Вон они на кухне. Стулья деревянные с красной обивкой — стоят в зале. Рояль… ну, бред. Вот те миллионы, о которых говорили в прессе. Пришла милиция и говорит: вот у нас заявления по факту кражи. 12 протоколов составили. Ходили все считали.

В списке 100 стульев, флаг Украины, кассовый аппарат.

Один стол — 13 тысяч гривен. И таких четыре. Они просто взяли акты инвентаризации, всю мебель Киеврады переписали. Я сплю на краденом, — показывает на ковер. — Свернули, чтобы не пачкался. Кофеварка или кассовый аппарат нам не нужны, все по актам отдали. Осталась одна претензия на 13 пунктов: загрязненные ковры, разбитые стеклопакеты, двери, решетки. Стекло частично вставили. Где у Киеврады доступа нет, там завешено. А где есть, они поменяли. Здесь же не мародеры приехали с вандалами. В начале мы это проворонили, конечно. 50 тысяч людей за день прошло. Ходили по этажам. И на десятом ловили, и любовников вылавливали. Революция, что ты сделаешь.

Вы из Севастополя? — смотрю на бейдж мужчины.

А что? Здесь недавно приехал Севастопольский майдан. Миллионер 200 человек собрал за свои деньги и привез сюда. И сам стоит. На месте тоже собирались. Но их разогнали.

Выше не поднимаемся. Странников объясняет, что там кабинеты чиновников. Сессионный зал на четвертом этаже закрыт.

В колонном зале на столе — флажки ВО "Свобода". На сцене оперная певица в длинном черном платье исполняет арии. Ее слушает ползала.

Двое мужчин несут к сцене ящик.

Можно паузу? Инкассация, — говорит комендант. Через минуту возвращается. — Мы все понимаем, что здание доступно и для переодетых работников милиции, спецслужб. По меньшей мере здесь есть тихари, которые сканируют информацию. Поэтому не светим людей, которые занимаются деньгами и охраной. Не нужно, чтобы их лица были в интернете или в чьих-то базах данных.

Пока готовился материал, Андрея Странникова перевели на другую работу.

У нас постоянно происходят ротации в руководстве. Сейчас пошел на повышение. Может, в конце января опять вернусь в здание Киеврады.

Сейчас вы читаете новость «"Увидела на Бессарабке две лужи крови. Сразу сюда"». Вас также могут заинтересовать свежие новости Украины и мировые на Gazeta.ua

Комментарии

Залишати коментарі можуть лише зареєстровані користувачі

Голосов: 1
Голосование Как вы обустраиваете быт в условиях отключения электроэнергии
  • Приобрели дополнительное оборудование для жилья для энергонезависимости
  • Подбираем оборудование и готовимся к покупке
  • Нет средств на такое, эти приборы слишком дорогие
  • Есть фонари и павербанки для зарядки гаджетов, нас это устраивает
  • Уверены, что неудобства временные и вскоре правительство решит проблему нехватки электроэнергии.
  • Наше жилище со светом, потому что мы на одной линии с объектом критической инфраструктуры
  • Ваш вариант
Просмотреть