— Зачем ты ехал в тот Киев? Такого молодого угробили, — кричит из толпы седой мужчина. 7 августа в Виннице из областного морга выносят гроб с телом 41-летнего Дмитрия Гройсмана, главы Винницкой правозащитной группы.
5 августа Дмитрий в 8.15 поездом Одесса — Москва поехал в Киев.
— Сказал, что ему позвонили из Администрации президента, назначили встречу, — рассказывает коллега-юрист Александр Клепач, 62 года. — Они с Портновым (Андрей Портнов, советник президента Украины. — "ГПУ") разрабатывали новый Уголовный кодекс. Не первый раз ездил. А тут выяснилось, что Портнов его не приглашал. Весь день Дима не брал трубку. Мы обзвонили все киевские морги, в одном нашли его уже около одиннадцати вечера. Его туда привезли труповозкой. Где он был до того — не знаем.
В 13.00 во дворе около морга собираются несколько сотен людей. Заходят прощаться. Мать 73-летняя Мюда Моисеевна возле гроба вытирается платочком. Жена Светлана, блондинка с непокрытой головой, не сводит с мужа глаз.
— Ходят слухи, что Диму убили, — говорит товарищ 44-летний Андрей Бондаренко. — Но все близкие знали, что в него неизлечимая болезнь сердца. Ее диагностировали в 2009-м. Он — медик, понимал, что жить ему три-пять лет.
В тени на скамье сидит отец 73-летний Леонид Матвеевич. Курит папиросу за папиросой. Рядом — супруги Сафаровы.
— Когда Дима нам помог, он стал членом нашей семьи. Мы отложили все дела, оставили 5-летнюю дочь у соседей. Приехали на автобусе попрощаться, — смахивает слезы азербайджанец Фирдосви Сафаров из города Могилев-Подольский. Два года назад Гройсман защитил его от издевательств начальника местного райотдела милиции. — Дима узнал мою историю из прессы, приехал и предложил помощь. Меня до полусмерти избивали за то, что нерусский.
На прощание отведено 2 часа.
— Большинство, кто здесь собрался, чем-то обязаны Дмитрию, — говорит 28-летний Кирилл Ананьев из Москвы. — Мы с женой Ольгой были политическими активистами в России. Дима помог ей получить статус беженки. Вместе с Димой в этой стране умерла демократия, правда и закон.
Одноклассники и учителя говорят, что Гройсман не признавал авторитеты, имел свое мнение и боролся с несправедливостью.
— Он дотошно изучал в деле каждую запятую и потом тыкал в морду прокурору, — рассказывает друг и партнер Руслан Имерелли, 53 года. — Он был неугоден кому-то из органов прокуратуры.
В 14.45 люди образуют живой коридор. Шестеро мужчин выносят гроб. Собравшиеся аплодируют.
Семья Гройсман — евреи, поэтому на похоронах нет священников и музыки.
— Я приехала попрощаться с человеком с большой буквы, — взволнованно говорит киевлянка 56-летняя Любовь Трофимова. — Не принадлежу ни к его коллегам, ни к тем, кому он помог. Следила за его интервью. Его мысли были созвучны с моими. Имел замечательное чувство юмора. Больным сердцем дороги пробивал.
На городском кладбище "Подлесное" распорядитель зачитывает биографию Гройсмана на украинском и русском вперемешку. Люди, которым он помогал, произносят речи. Слово берут 11 людей.
— Дима помагал всем. И темным, и белым, — темнокожий 42-летний Нодир Мухамед говорит с сильным акцентом. Не может сдержать слезы, закрывает рукой лицо, отходит.
Первой прощается мать. Обцеловывает лицо сына. Останавливается, касается его лба.
— Здесь вмятина, — показывает.
— Это после вскрытия, — говорит Светлана.
— И кровь на губах. У кого есть фотоаппарат? Сфотографируйте, пожалуйста, — не обращает внимания на невестку Мюда Моисеевна. — Неизвестно, кто его встретил с поезда. И как он оказался в морге.
Несколько фотографов снимают покойника.
— Давид, нужно попрощаться, иди, — знакомые подталкивают сына Гройсмана, который стоит позади. Он протискивается к гробу. На полдороге останавливается — гробовщики уже закрывают крышку.
— Родные приглашают прийти на вечер памяти через год, — говорит распорядитель. У евреев в день похорон поминальные обеды не делают.
6 лет жизни максимум давали врачи Дмитрию Гройсману в 2009-м. Его болезнь нельзя было ни лечить, ни оперировать. Об этом он написал в блоге в "Живом Журнале". На судебных заседаниях просил разрешения выступать сидя.
3 
1
Комментарии