В кабинете художественного руководителя Национального дворца "Украина" Николая Мозгового, 58 лет, стоит черный рояль и микрофон на стойке. На стене, в нише, висить икона святого Николая в золотом оправе.
Встречая меня, хозяин немного приподымается из-за стола.
— Я такой древний художник, что аж страшно, — здоровается.
Девять утра. Мозговый смотрит на большом плазменном экране новости.
— Какие такие грехи искупает эта земля, что люди дерутся? — выключает телевизор. За стеной слышен звук электродрели.
— Я живу, как на хуторе. Нигде не тусуюсь. Человек я не публичный: по казино, барам, ресторанам не хожу, — рассказывает. На левом мизинце у пана Николая блестит золотой перстень с продолговатым камешком.
И где расположен ваш хутор?
— Живу около села Килив. Это последнее село на Левом берегу. Дальше идут чащи до самой Черкащины. В селе есть четыре Божьих храма. Все — новые. И православные постарались, и американцы свой поставили. А село небольшое. Никто практически не ходит в те церкви. Но они за души борются. А наша власть не борется, — постукивает пальцем по столу. Это — любимый жест Мозгового.
— Была когда-то на телевидении мощная идеологическая передача "Солнечные кларнеты", — начинает нервничать. — Пришел демократ Дзюба, хотя какой он демократ — демагог! С теми Танюками. Все вырубили, что было в советское время, на капусту. А новое не создали. Если плюгавый Олег Скрипка — Вакула, то я тогда — ребе! Он бездарно играет на баяне, немного рок, немного джаз, немного мурку, ум-ца, ум-ца.
Не переживайте, — успокаивает меня Николай Петрович. — Пишите, как сказал. Я уже ничего не боюсь, — он откидывается в кресле.
Давно живете на хуторе?
— Где-то лет десять. Как Кучма выгнал. Поселился и не жалею. Рыбку лопаю, — улыбается. — Бывает, утром схватишь удочку. С полсотни карасей надергаешь наших золотых. Они сла-адкие, сладкие. Это чудо! На хуторе оказался после знаменитого интервью в "Бульваре". Прочитали, как я сказал, что Пономарев был ебарем моей дочери. Никто не хотел услышать мою боль. Я сказал правду и не матерным словом, потому что это литературное слово. А на мне поставили крест. Был в ссылке в своем государстве.
У Пономарева теперь — другая семья.
— Он и не был членом нашей семьи. Что это за гражданские отношения? Сегодня ты с одной спишь — завтра с другой. Он сейчас гордо говорит, что впервые обручился. Мне больно за дочь. Но это ее проблема, ее жизнь: я не вмешиваюсь. А как же моя внученька Женечка маленькая, которая растет и все понимает? Она же любит и папу, и маму, но уже теперь имеет травму.
Дочь и внучки живут с вами?
— Живем отдельно, но в воскресенье или на праздники собираемся вместе, как и положено любой украинской семье. Как яйцами не побиться на Пасху или не съесть колбаски после великого поста? У нас в семье сало — наркотик, к нему — сурежка, луковица, чеснок. У нас есть свой маленький зоопарк. Кроме коровы и свиней, за которыми нужно ухаживать, — птица, косульки, барашки, козочки. Девчата не только на них смотрят, но и ходят возле них — простите, говно убирают. Они знают, откуда оно и отчего это так.
Если плюгавый Олег Скрипка — Вакула, то я тогда — ребе
В какую школу ходят?
— Учатся в академии искусств маэстро Чемберджи. Это выдающийся наш учитель, не менее весомый и значимый, чем Макаренко. Дети в его академии с уроков не убегают, а приходят рано и уходят очень поздно. Родители забрать их не могут.
Вероятно, учатся на музыкальном отделе?
— Нет, на театральном. Сыграть могут так, что и не заметите, как они вас облапошат, обставят, наврут, — говорит немного растерянно.
Как собираетесь провести отпуск?
— Не могу сейчас отдыхать, — вздыхает он, — потому что во дворце идет строительство. Переделываем пресс-центр под театральное помещение. Делаем подиум, сцену. Выйдет зал на 250 мест. Может, когда-то там выступят Лина Костенко, Павел Загребельный, Василий Шкляр, Юрий Андрухович.
Следите за литературой?
— Нет ни времени, ни тяги, как когда-то в детстве, читать все скопом. Перечитываю Зинаиду Тулуб, Ивана Ле, Загребельного. Мне нравятся красивые думы об украинцах. Например, образ Сивоока. Это казак с голубыми глазами, который испытал столько горя, что глаза поседели.
Как поддерживаете физическую форму?
— Кто-то куда-то едет, а я живу в таком раю! — закатывает глаза. — С одной стороны — Днепр, с другой — река Павливка. Леса сосновые и смешанные, рощи дубовые. Я, к сожалению, разбился на машине 12 лет назад. И теперь — калека. Поддерживаю себя тем, что плаваю. Чего-то другого не выдержат мои шарниры и кости. Но я не жалуюсь. В моем возрасте нужно знать меру. И в еде, кстати, тоже.
Придерживаетесь диет?
— Все время, но не слепо. Отказался от хлеба и картошки. Ем мясо и зелень.
У кого одеваетесь?
— Костюмы, как правило, покупаю за границей. У традиционно известных мастеров. Это — для официоза. А вообще хожу в джинсах, майках и куртках. Предпочитаю спортивно-молодежный стиль.
Он — в джинсах и сине-белой тенниске.
Как вы попали в аварию?
— Для меня ясно, как белый день, что это кто-то сделал специально. Потому что я машину вожу с детства. Водителя не держал никогда. Сейчас у меня "лендкрузер" сотый. Я благодарен Богу, что он еще оставил меня пожить. Но эти 12 лет — постоянные мучения.
Что-то переоценили?
— Убеждение обострилось: что ты в этой жизни — ничто. Сразу "наши ряды пожидели" — друзей стало меньше. Кому ты нужен, когда ничто, калека? Мы остались в одиночестве: я, жена и дети. В такой ситуации понимаешь, что друзей много не бывает.
Хромая, он провожает меня к дверям.
1 сентября 1947 — родился в селе Сарнов Хмельницкой области
1973 — окончил Харьковский юридический институт
1970 — женился на Виолетте
1971 — республиканская студия эстрадно-циркового искусства в Киеве
1973 — солист "Укрконцерта"
1993 — народный артист Украины
1994 — директор Государственного театра песни; попал в автокатастрофу
с 1999 — завкафедрой Института искусств при Национальном педагогическом университете имени Драгоманова
с 2005 — гендиректор Национального дворца "Украина"
Имеет дочь Елену и внучек Зою и Женю
2 
1
Комментарии