До керамической фабрики на улице Мучной во Львове от трамвайной остановки 15 минут хода.
— Прошу сюда, к рабочему столу! Там немного тише! — предлагает Андрей Бокотей, 68 лет, и указывает в угол. Ректор Львовской академии искусств одет в теплый вязаный свитер, на голове — картуз.
Здесь все гудит, кипит, грохочет. Посередине огромная печь с несколькими окошками, в ней варят 10 тонн стекла. Суетятся мужчины в засаленных спецовках и больших рукавицах. Один что-то напевает. Другой из сгустка растопленного стекла формирует багряную птицу. Мах — и клюв готов.
— Это мастера работают на фабрику, — объясняет господин Андрей. — Должны за границу пингвинов наделать.
На деревянном столике — цветное стекло, карандаши и бумага. Отдельно лежат листы с эскизами.
Должны за границу пингвинов наделать
— Творческий хаос, — извиняется он.
Узор на столе из цветных стеклянных палочек похож на китайский иероглиф.
— Сейчас я хочу делать простые вещи. Тарель за тарелью... уже 500 сделал, — рассказывает Бокотей.
Куда вы их потом? — спрашиваю.
— Кое-что складываю в кучу в мастерской. Остальные дарю, иногда продаю. Когда-то сюда из Польши приехал американский посол, — вспоминает. — Очень наши работы хотел увидеть. А бизнес меня не интересует уже, — продолжает. — У меня хорошая ректорская зарплата и серьезная пожизненная стипендия. Я же действительный член Академии искусств.
Наверно, обязанности ректора не оставляют времени для стекла?
Он сел за столик, берет пинцет и аккуратно складывает кусочки стекла. Работает без рукавиц, но в очках.
— Нечасто удается вырваться, — говорит. — Видите, простуженный, а не мог не прийти!
Из печи обдает жаром, а в отворенное окно задувает холодный ветер.
— Нужно быть в шапке, — советует Бокотей. — Парит, а что поделаешь.
К столу подходит мастер, они перекидываются несколькими словами.
— Когда-то я вместе с ними делал всю работу. Но сделать так хорошо, как они, в настоящее время уже не могу, — говорит Бокотей. — Каждый мастер в гутном стекле — скрипач, а я — всего лишь дирижер, который руководит оркестром...
Идем к печи. Мастер Иван вынимает на длинной металлической жерди шар жидкого стекла и крутит.
— Весит 10 килограмм, — говорит.
Стекло становится тоньше, гуще, приобретает форму большой тарелки. Пан Андрей жестами руководит процессом.
— Прекрасно! — выкрикивает.
Дома у меня две тарели и одно распятие
Дальше творение несут к припечку. Через 24 часа три "тарелки" затвердеют и остынут. Ректор говорит, что когда стекло вынимают, оно часто разбивается.
— Когда-то сердце разрывалось, а теперь... Такая работа.
А дома много стекла?
— Сейчас скажу точно... — мысленно считает. — Две тарели и одно очень красивое распятие.
Кому-нибудь из родственников передаете свое умение?
— Нет, потому что никто особо не интересуется. Старший сын Андрей — орнитолог в природоведческом музее, а младший Михаил — секретарь посольства Украины в Польше. Но в академии у меня есть три ученика, на них возлагаю большие надежды. Когда-то я хорошо играл на баяне. Потом занялся керамикой. Однажды увидел, как в кафе задували стеклом железную колонну. А потом уже сам делал, например, освещение для гостиницы "Восток" в Тюмени.
Он бросает взгдляд на часы.
— Не знаю, до скольки сегодня здесь буду. Уже шесть. Еще две работы. На каждую — приблизительно час... А затем у меня встреча... О, Иван уже идет. Мы с ним больше 30 лет работаем вместе. Он вас проведет.
1938 — родился в селе Брод на Закарпатье
1958 — начал рисовать
1965 — женился из Оресте
1966, 1976 — рождение сыновей
1989 — провел первый симпозиум гутного стекла
2000 — ректор Львовской академии искусств
2002 — действительный член Академии искусств Украины
2003 — лауреат Шевченковской премии
2 
1
Комментарии