Во вторник мы заглянули в гости к близкому другу Ивану Мыколайчука, актеру Ярославу Гаврилюку, 54 года. Пан Ярослав живет в однокомнатной квартире на Харьковском массиве. Он встретил нас в темных брюках, клетчатой синей рубашке с коротким рукавом и домашних тапочках. Напротив дверей в комнате, на тумбочке, стоит большая фотография Ивана Мыколайчука в деревянной раме, под стеклом.
— Это из журнала "Советский экран", — объясняет хозяин. — Специально носил в ателье, чтобы мне сделали красивую копию.
На полке книжного шкафа стоит клетка с канарейкой.
— Утром был у Марички Мыколайчук, — говорит хозяин, садясь на диван, застеленный покрывалом в золотистые узоры. — Завозил некоторые снимки, которых у нее нет, для музея. Когда уже спускались, подъехал Рома Балаян. Тоже привез портрет Ивана, на ткани. Вместе с Нилой Крюковой он из Борисполя вылетел в Черновцы.
Актеры, режиссеры, писатели собрались ехать на родину Мыколайчука — в село Чорторые, на Буковину. Гаврилюк сознается, что после смерти Ивана туда еще не ездил.
— Одному как-то не выпадало поехать. А три года назад умерла его мама. Правда, кто-то из братьев остался, — говорит. — В Чорторые Иван снимал фильм "Такая поздняя, такая теплая осень". Я играл парня, который привозит на родину невесту из Казахстана, — вспоминает Гаврилюк. — Собирались снимать свадьбу, но заметили, что не хватает одного гостя.
Он начинает улыбаться
Малый, возьми бутылку шампанского
— Один товарищ Мыколайчука работал на спиртзаводе. Решили лететь за ним на вертолете. Сели на заводском дворе. Дядя-сторож направил на нас фузею. Видно, сомневался: стрелять или "руки вверх" кричать. Мы ему: "Василий есть"? Дядя помолчал, а потом ответил: "Вы что — на лошадях не могли приехать?" Забрали мы Василия, отсняли сцену и отпустили. Вообще, проблем с массовкой не было. Когда Иван приезжал снимать, съезжались родственники, друзья, одноклассники.
Немного поерзав на стуле, Гаврилюк рассказывает:
— Как-то Мыколайчук говорит: "Поехали". Мы сели на "газик". Иван привез меня на кладбище, на могилу отца. Никогда не забуду этого доверия с его стороны. Это было очень важно для меня.
Прошу его вспомнить первую встречу с Мыколайчуком.
— После школы я дважды не мог поступить в медицинский, - рассказывает. — Военная служба была на носу. Отпросился у родителей съездить в Киев — в гости к двоюродному брату (актеру Ивану Гаврилюку. — "ГПУ"). С ним мы зашли к Мыколайчукам. Они тогда снимали комнату на Жадановской. Там всегда была масса народа. Если варили борщ, то в самом большом корыте. Всем тепло, удобно, вкусно. Я забился в угол, но поскольку я был гостем, меня посадили на почетном месте. Помещение Мыколайчуков никогда не пустовало. Всегда жили какие-то студенты или знакомые, приезжавшие в столичные больницы. Иван и Маричка были очень гостеприимны, люди этим иногда пользовались. Могли месяцами жить, пока Боря Брондуков не говорил: "Хоть совесть имейте".
Два года службы в армии Гаврилюк готовился к поступлению в театральный институт. Чтобы попасть в библиотеку, убегал в самоволку.
— Начал сниматься еще в институте: сначала в дипломном фильме "Как-то летом" Петра Марусика, потом в разных короткометражках. Играл главные роли, — вспоминает. — Уже собирался идти в штат киностудии имени Довженко. Но Мыколайчук сказал: "Малый, что ты там будешь делать? Будешь бить баклуши и пить водку? Там и без тебя есть кому этим заняться. Иди в театр, черпай профессиональные навыки. Хорошего актера всегда увидят и где угодно найдут". Он меня всегда называл или "малый", или "студей".
А Гаврилюк обращался к Мыколайчуку по отчеству — Васильевич.
— Однажды идем с ним в Дом кино. Мыколайчук говорит: "Ты меня перед девушками не позорь, называй по имени. Я же еще не старый". Заходим в кафе. Девушки просят у него автограф. Он приглашает их за наш столик и говорит мне: " Малый, возьми бутылку шампанского". А я: " Одну или две, Иван Васильевич?"
Мыколайчук был в кино вашим крестным отцом?
— Во Львове, в одном спектакле, я играл Павку Корчагина. Как раз был мой день рождения. Иван положил передо мной два сценария — "Вавилон-ХХ" и "Такая поздняя, такая теплая осень". Сказал: "Вот тебе, малый, два сценария. Первым буду снимать "Вавилон-ХХ" — сам выбирай себе роль". Сначала я выбрал роль поэта, которого потом сыграл Анатолий Хостикоев. Потом как-то само собой случилось, что взял себе роль Лукьяна.
Вы такая женщина, у вас такая грудь. Можно я вас поцелую?
Мы купили маленького козлика, который должен был все время ходить за героем Мыколайчука Фабияном, — продолжает вспоминать он. — Пока снимали, он успел постареть. В фильме есть эпизод, когда Брондуков, опираясь на забор, стоит на табуретке без штанов, в камизельке. А внизу сидит Мыколайчук, с козлом. Брондуков говорит: "Послушайте, вы такой большой философ, зачем вам эта скотина? Вы бы продали ее мне, я бы вам рубль дал. Два, канешно, многовато". Козел начал гладить Ивана копытом и прислоняться к нему, будто почувствовал, что действительно продадут.
А до тех пор, на репетициях, этого козла вся группа запихивала в кадр, потому что сам не хотел идти. Иван в сердцах еще говорил: "Не того козла купили!"
Как он отмечал день рождения?
— Не помню, был ли это день рождения, годовщина свадьбы Ивана и Марички, но Мыколайчук получил за сценарий крупную сумму. Раздал долги. А на остальные решил всех пригласить в ресторан. Договаривался Брондуков. Если нужно было решать вопрос с ресторанами, он всегда брался за это дело. Позвонил, попросил, чтобы из нас три шкуры не драли. Брондуков мог схватить за руку жену любой шишки и со слезами на глазах сказать: "Вы такая женщина, у вас такая грудь. Можно я вас поцелую?" Он был любимцем. В ресторане "Млын", в Гидропарке, собралось больше ста человек. Все выпили, закусили. Иван, Нина Матвиенко, Валентина Ковальская начали петь. Звучало это восхитительно. Я вышел на балкон, посмотрел вниз. Под рестораном собралась толпа. Многие плакали.
2 
1
Комментарии