Это, возможно, самый пронзительный киевский спектакль последних сезонов. О нем совсем не хочется говорить, он – "гениальный" или что-то подобное. Так бывает: не хочется излишне говорить о живом человеке, к которому относишься нежно. Об этом спектакле не хочется даже думать - лишь переживать.
Почему-то считается, что это - самая знаменитая в мире пьеса о любви. Но Лисовец своей постановкой вносит существенное уточнение: не о любви, а об обреченности любви.
Учитывая это, ключевая сцена спектакля Лисовца - первое появление Ромео. На этот эпизод мы обычно не обращаем внимания, он кажется слишком "разговорным", а нам же любовь подавай.
Но здесь, когда Ромео только появляется, ты понимаешь, что трагедия - неотвратима. Даже если он не встретится с русоволосой девочкой по имени Джульетта.
И все, что будет происходить дальше, - это не встречи, а прощания
В чем тут дело? А в том, что на венецианскую улицу, среди бандитов, среди войны двух кланов, среди блеска глаз и ножей, выходит молодой человек, переполненный чем-то совсем другим, - очень серьезным сочувствием к этому миру. И ты понимаешь: вот как раз ему, вот такому, не нужно было выходить на эту улицу. Но уже поздно - он вышел.
Все, что будет происходить дальше, - это не встречи, а прощания
И тут Лисовец начинает оттягивать финал. Он устраивает перед публикой бесконечные венецианские уличные танцы-маскарады-карнавалы, а каждый крошечный эпизод обставляет как отдельный спектакль (например, сцену встречи Ромео с Аптекарем - ну что там играть?). И мы понимаем: режиссер хочет (потому что и мы хотим), чтобы эти прекрасные влюбленные дети продержались на свете еще несколько лишних минут. Это делает неотвратимый финал еще более драматичным.
Когда Ромео только появился на сцене, девушка, которая сидела рядом со мной, шепнула: "Господи, это же спектакль о Викторе Андреевиче!"
Режиссер хочет, чтобы эти прекрасные влюбленные дети продержались на свете еще несколько лишних минут
У нее не было слишком очевидных причин так говорить. Спектакль не давал для этого никаких прямых оснований. Но эта фраза была удивительно точной. Почему она так сказала? Возможно, именно потому, что наша самая сильная любовь почти всегда обречена, почти всегда под угрозой потери. Об этом не говорят вслух, а так, иногда вырвется, как у этой девушки. Она, возможно, думала о чем-то "совсем другом".
А на сцене - блеск ножей, смерть Меркуцио и Тибальда, отравление молодого синьора Р. Монтекки и гибель юной синьоры Джулии...
Уже давно не видел театральной премьеры, где бы в финале на сцену сыпалось столько цветов.
2 
1
Комментарии