Последние десять дней в Белграде жила моя старая приятельница — принцесса Елисавета Караджорджевич.
Она приехала увидеть город, в котором родилась. Ей любезно показали Белый Двор. Она прошлась по садам и паркам, в которых гуляла еще девочкой. Помолилась в церкви за души своих предков.
На ее черной соломенной шляпке с широкими поля ми постоянно вяли желтые цветочки, которые она насобирала на Косовом Поле.
В отличие от парвеню, обогатившихся за одну ночь и теперь, когда возвращаются в Белград из большого света, имеющих претензии ко всему и всем, Принцесса влюбилась в этот город. Полюбила, говорит, людей, улицы, променады, нашу еду и образ жизни.
Когда мы с ней познакомились 12 лет тому назад в Нью-Йорке, я открыл ей тайну, что малым целовал каждую лягушку, которую только удавалось поймать.
— Зачем же ты целовал лягушек?
— На всякий случай! — говорил я. — Никогда не знаешь, когда именно какая-нибудь лягушка превратится в принцессу.
Среди всего прочего Принцесса научилась очень прилично говорить по-сербски и писать кириллицей.
Как и весь высший свет, она говорит спокойно и тихо. Мы же, ясное дело, орем и говорим все очень громко. Из-за этого Принцесса научилась говорить: "Перестань кричать!" [...]
Мне вспомнилось, как когда-то давно, однажды в ресторане "Джино" на Лексингтон-авеню я учил ее говорить " бре" [сербское " бля"]. Тогда она еще не знала, что означает это слово.
Удивительно, как на чужбине человек с какого-то момента начинает осознавать цену вещей и слов, на которые дома не обращал внимания. Тогда, давно, я впервые понял, как густо пересыпан этим турцизмом из трех букв наш ежедневный язык, насколько он многогранен, насыщен всеми возможными значениями и вариациями. Мне кажется, мы уже не можем и фразы составить так, чтобы в ней не нашлось ни одного " бре" — сказанного резко, как во фразе босняка, с характерным изменчивым мягким " ееее" или, как у далматинцев, — имеющего тысячи смыслов и интонаций.
Говорится с увлечением: Он, бре, человек!
Пренебрежительно: Да иди, бре!
Вызывающе: Ну, чего, бре?
Нежно: Эх, бре!
С любовью: Иди сюда, бре.
Самоуверенно: Ты, бре, мне будешь говорить?
Философски: Море, бре!
Очарованно: Да откуда же это, бре?
Властно: Играйте, бре!
Пафосно: Бре, не ври!
Как вообще перевести то маленькое, но такое важное " бре" на какой-то другой язык мира?
В нем есть вызов и пренебрежение, нежность и облегчение, есть что-то бунтарское и грустное, что-то детское и аляповатое. Оно служит для того, чтобы выразить одобрение и восторг, в то же время — неодобрение и сожаление, озвучивает удивление, призыв и предупреждение, удивление, подстрекательство и подбадривание, воспевание и проклятие.
В том маленьком " бре" — все мы, со своими добродетелями и недостатками, кажется, что именно оно — наша сущность. И если мы вдруг каким-то чудом исчезли бы из этого мира, то опять проросли бы, бесспорно, из этих трех букв!
Но вот пришло время и принцессе Елисавете возвращать в большой мир.
Я всегда говорил ей, что она лучше него, и это, конечно, не был пустой комплимент.
— Перестань кричать! — сказала она, уходя вперед по Македонской.
— Айда, бре! — сказал я, но она меня уже не слышала.
3 
1
Комментарии