Станция Чоп уже не нужна

Впервые за несколько последних лет или даже и десятилетий пограничная станция Чоп поразила меня совершенной пустотой.

Где-то делись забегаловки , круглосуточно торговавшие крепкими, слабыми и всякими другими напитками. Исчезли толпы шумных цыган, которые не без успеха пытались втюхать путникам сомнительного качества страховые полисы, венгерские форинты и железнодорожные билеты до Загоня за полцены. Даже приблудные собаки под станцией где-то пропали, будто и их коснулось это запустение, упадок или, может, предсказанный Фукуямой "конец истории".

Собственно, пустоту я почувствовал еще в поезде, въезжая на станцию Чоп со словацкой стороны. Поезд состоял только из трех вагонов, и все они были почти пустыми. Лет десять тому назад такой же поезд из венгерского Загоня был переполнен. Сумок и тюков в каждом вагоне было больше, чем людей. Кто-то даже вез в тамбуре новенькую ванну. Евразийский капитализм, однако, победил: горемычные розничные контрабандисты из близлежащих сел закономерно проиграли соревнование оптовым контрабандистам из Киева, которые постепенно приватизировали себе все государство, с его поездами и таможнями.

Моим первым предположением было, что все уже выехали — и в Украине остались только лишь оптовики . Следующее предположение было еще мрачнее: наши соседи на западе, вступая с Нового года в Шенгенскую зону, решили вообще закрыть границу, чтобы окончательно избавиться от мороки с аморфным, топким и политически шизофреническим телом на востоке. Теперь мы вполне почувствуем, подумалось мне, насколько "далекое" то зарубежье, которое начинается на нашей западной границе. И насколько "близкое" то, что тянется до Мухосранска, Семипалатинска и Улан-Удэ. Сконструированная в Москве виртуальная реальность имеет шанс наконец окончательно материализоваться.

Я должен был, однако, позвонить по телефону в Киев. А поскольку все автоматы со станции Чоп тоже исчезли , я подошел к кассирше в одиноком окошке и узнал, что наше будущее не такое уже и мрачное. "Будет ремонт, — сказала она. — Потому все убрали".

? Через несколько месяцев я опять попал на ту же станцию. Ее громадное помещение и дальше зияло пустотой. Приготовления к ремонту, очевидно, длились. Я попытался представить, сколько будет длиться после этого сам ремонт, и понял, что передо мной наглядный символ всех наших "реформ", "создания" государства и "европейской интеграции". Оптовым контрабандистам, которые правят этой страной, пассажирская станция Чоп , в конечном итоге, не очень-то и нужна. Они пользуются преимущественно аэропортом "Борисполь". Ну и, конечно, товарными станциями, портами и трубопроводами — но это уже другая история.

Будет ремонт, — сказала она. — Потому все убрали

Надежда, однако, умирает последней. Поэтому однажды я вдруг увидел запущенную и опустевшую станцию Чоп в совершенно другом свете — как неожиданный, но возможный символ совершенно другой интеграции и иного будущего. И случилось мне это виденье довольно далеко от Чопа — аж на западе Польше, в крошечном городке Александрув. Там стоит почему-то такая же гигантская, как в Чопе , и такая же пустая и немногим нужная железнодорожная станция. Когда-то, лет сто тому назад, когда Польши не существовало, здесь проходила граница между Российской империей и Пруссией. Говорят, сам царь Александр приезжал сюда на позолоченном поезде, чтобы переговорить на границе со своим немецким коллегой Фридрихом.

Сегодня это — польская глубинка, в которой немногие и помнят о какой-то прусско-российской границе, как и об Александре и Фридрихе. Собственно, это уже европейская глубинка, где и о польско-немецкой границе скоро немногие будут помнить. Или, по крайней мере, немногие ее будут замечать. Потому что "близкое зарубежье" протянулось теперь с Александрува до Берлина, Парижа, Мадрида и Лондона. А "далекое" начинается в Чопе и Львове и тянется дальше в Киев, Мухосранск, Семипалатинск и Улан-Удэ.

×