Несколько недель подряд по утрам у дверей квартиры меня приветствовал бомж. Он сидел на лестнице и каждый раз спрашивал, который час. Впоследствии сделал комплимент: "По вам часы сверять можно, всегда в восемь выходите".
Я испугалась: может, он "пасет" квартиру, чтобы ограбить. Выяснилось, что Олегу (так он назвался) просто некуда идти. Уже полгода, как мужчина приехал откуда-то с Волыни. Хотел в столице подзаработать. Прямо на вокзале попал в переплет: побили, отобрали документы, деньги. Так и остался волынянин бомжевать в Киеве. Говорил, что хочет вернуться к человеческой жизни, но не знает как. Я дала ему адрес приюта, денег на проезд и приказала ехать туда. Он исчез из подъезда.
Такие, как тот бомж, не имеют в нашей стране ни прав, ни статуса. Это социальный фантом общества. Они живут рядом с нами, однако закон их не признает. Среди отечественных бомжей 80 процентов — мужчины. А вот в западных странах бездомных женщин больше, чем в Украине. И к этой уличной прослойке в демократических странах относятся как к обычным гражданам.
Специалисты говорят, что нужно законодательно признать статус бомжа и его права и в нашей стране. А также ввести регистрацию по месту фактического пребывания. Тогда их хоть можно будет подсчитать.
Среди отечественных бомжей 80 процентов — мужчины
Печется об украинских бездомных Министерство труда и социальной политики: возвращает их в семьи, трудоустраивает, помогает вернуть утраченное жилье и тому подобное. А правительство должно определиться с ночлежными домами, центрами реабилитации людей без постоянного местожительства, специальными учреждениями для них.
Социальный министр Иван Сахань говорит, что уже действуют двадцать шесть таких заведений. Но для всей страны этого маловато. Хотят создать социальные патрули — машины, которые будут отвозить бомжей в приюты. Уже с января этого года действует закон "Об основах социальной защиты бездомных граждан и беспризорных детей", но денег на это благодеяние в бюджете не предусмотрено.
Однако такая опека предусмотрена лишь для бездомных, которые сами желают социальной адаптации. Встречала я "идейного" бомжа. Пыталась помочь лечь в больницу, потом устроиться в приют. Он убегал. В 72 года мой протеже был стопроцентным человеком улицы. Мы же, журналисты, испортили ему жизнь — натравили на беднягу милицию и социальных работников. Говорят, тот дедушка сбежал в другой район. Насильно поселить его в приюте или доме для престарелых права не имеют.
2 
1
Комментарии