- Россиянам привычно убивать, они постоянно воюют. Две чеченские войны, Грузия. А мы - мирные. Строитель, водитель, фермер. Для нас эта война стала адом, - рассказывает 39-летний Федор Немчин из села Степовое Чернобаевского района на Черкасщине.Вспоминает боевые действия на Донбассе в 2014 году.
Федор - строитель. С женой воспитывают сына 15-летнего Илью и дочку Викторию, 18 месяцев.
- Для меня война началась сразу после Майдана, - продолжает. - В феврале 2014 года был в Киеве. 17 числа приехал домой, потому что 18 у меня день рождения. Через несколько дней вызвали в военкомат, мобилизовали. Направили в Белую Церковь Киевской области, сержантом в штурмовую роту 72-й бригады, где я служил в 1997-ом.
Через 10 дней мы поехали в Мариуполь, охраняли аэропорт. Заняли старые казармы в поселке Старый Крым. Только расположились, как из оккупированного Крыма приплыли катера с русскими военными. Мы шуганули их из автоматических гранатометов. Прицельно не били, пугали. У нас был приказ - не провоцировать бой. Они поняли, что десант не высадят, отступили.
В марте 2014 года подразделение Федора Нимчина перебросили в село Гранитное Волновахского района Донецкой области.
- 9 мая помогали "Азову" освобождать Мариуполь, потом - Зайцево, - говорит Федор. - Там нашли убитого фермера, которого боевики не позволяли хоронить. Вся его вина в том, что привез украинским солдатам три барана. После того местные боялись что-то нам продавать, перед носом закрывали двери.
В июле 2014-го подразделение Федора Нимчина было между городами Торез и Снежное.
- Основные силы бригады пошли на Саур-Могилу. С этой стороны реки Миус остались два штурмовых взвода, понтонщики и разведчики - в целом 132 человека. Должны были забрать понтон и идти к нашим. Но мы не могли. Сепары окружили нас с двух сторон, а с третьей была русская граница. Стреляли круглосуточно. Из русского Куйбышево гатили "Грады", косили наших, как косой. У нас заканчивался боекомплект, есть и пить - нечего. К картофельным огородам не пролезешь - косит русский снайпер. Утром собирали росу. Из Миуса воду пить невозможно. В ней плавало полно трупов: наших, их. Как-то наш последний танк заехал на понтон. Его неудачно выставили. Танк перевернулся и упал в воду. Глубина - 5 метров, а люк водителя заварен. Все ребята утонули. Мы долго слышали их крики о помощи.
Мне повезло с позицией. От России меня защищала гранитная скала. Снаряды перелетали через нее. А отсюда сепары били из Кожевни (поселок в Шахтерском районе Донецкой области. - ГПУ). Били в недолет. Боялись, что снаряды попадут в Россию.
Солдаты хотели вырваться из окружения. Командир батальона запретил.
- Сказал, что тогда сєпари зайдут в тыл нашим, - говорит Федор Нимчин. - Мы держались. Самый длинный бой длился 22 часа. Я уже не понимал, на каком я свете. Нас крыли "Грады", "Пионы" (203-миллиметровая пушка. - ГПУ). Из 132 наших остались восьмеро. Боекомплект почти закончился, генератор разбили. Как-то ночью мы полезли к ним. Захватили оружие, боекомплект и индюка - талисмана сепаров. Было, что есть.
Федор Нимчин получил ранение.
- Начало прилетать, а я не успел выскочить из блиндажа. Левую ногу посекло осколками, меня побратим вытянул, - Нимчин заворачивает штанину, показывает шрамы. - Вот здесь торчал самый большой. Я его сам достал. Два дня глухой был - ничего не слышал. Ребята хлопали по плечу и показывали, куда стрелять. Подмоги мы так и не дождались. Комбат говорил, что отправлял к нам четыре группы. Ни одна не пробилась.
За два дня до того, как боевики сбили боинг, на позицию украинцев приехал лидер боевиков Игорь Гиркин.
- Вышел из джипа, рядом - боевая машина пехоты. Идут в сопровождении 20 охранников. Сначала приближались перебежками. Потом расслабились. Думали, что выбили всех нас. Шли во весь рост. Мы подпустили их на 50 метров, потому что боекомплекта почти не было. Целились в Гиркина. Я его узнал. Дал несколько очередей. Одни охранники попадали, другие выхватили Гиркина и потянули в БМП. Потом на том месте насчитали восемь трупов.
17 июля боевики сбили за Торезом пассажирский "Боинг 777", который летел из нидерландского Амстердама в малайзийский Куала-Лумпур.
- Мы видели, что им приволокли из России что-то новое. Трал было издалека слышно. Думали, по нам чем-то новым будут стрелять. Но нет - тишина. Когда вдруг в небе - вспышка. Начали падать куски железа. Мы думали, сепары сбили наш самолет, потому что перед этим не один сбили. Но наступила тишина. На место падения понаехало полно русских чинов. У нас прекратились обстрелы. Наш комбат сказал: "Убегайте, пока есть момент". Мы взорвали последними минами понтон, сели в спрятанный в посадке ЗИЛ и погнали. Бросили документы погибших - своих и чужих. Несколько раз меняли направление. Но русским было не до нас - суетились вокруг сбитого боинга. Так мы пробились к своим.
После госпиталя Нимчин воевал на мариупольском направлении. Зимой 2015 года защищал Дебальцево. Во второй раз был ранен в плечо осколками от противотанковой управляемой ракеты.
- Вот шрам, - откатывает футболку на правом плече. - Посеченные пальцы - это мелочь, не ранение. Демобилизовался в марте 2015-го.
1 
1
Комментарии