В поминальный вторник на Байковое кладбище в Киеве на могилу лидера Народного руха Украины Вячеслава Черновола пришла сестра Валентина. Кладет пасху и пасхальные яйца. Стряхивает из вычищенного памятника опавшие лепестки хризантем.
— Андрей живет во Львове, у Тараса рабочий день, не знаю, сможет ли прийти, — говорит о сыновьях Черновола. — А я здесь бываю трижды в неделю. Летом меняю цветы. Зимой откидываю снег. Мне хочется сюда приходить. Это неправильно, когда умерших вспоминают лишь несколько раз в году. Как мы их вспоминаем, так потом будут вспоминать и нас.
К надгробию подходит священник. Читает заупокойную молитву:
— Пусть покоится с миром раб Божий Вячеслав...
Валентина Максимовна ищет в сумке бумажник.
— Не нужно, не нужно, это моя обязанность, — отвечает батюшка.
— Возьмите для церкви, — Валентина протягивает три 5-гривневых купюры.
По дороге к кладбищу тянется вереница машин. С сумками, корзинами, цветами и венками, из автобуса выходят пенсионеры. Городские власти организовали дополнительные маршрутки на Байковое. Через каждые несколько метров на центральной аллее попрошайки просят милостыню.
52-й участок называют "звездным". На нем похоронены футбольный тренер Валерий Лобановский, писатель Павел Загребельный, министр транспорта Георгий Кирпа.
Останавливаются несколько маршруток. У могилы Кирпы мужчины в робах устанавливают палатку. Выгружают столы и стулья. Позже подъезжают несколько "мерседесов", джипы " лендровер" и "Тойота Прадо". Люди несут большие букеты. С белыми розами стоит гендиректор "Укрзалізниці" Михаил Костюк, с красными — его заместитель Юрий Джус.
— Мы поминаем действительно выдающегося человека. Благодаря ему стали ходить скоростные поезда, снизились цены на авиабилеты, — говорит Джус.
Вдова Жанна Кирпа в длинном бежевом пальто кладет на могилу рушник, на него — каравай и пасхальные яйца. Приезжают еще несколько черных "мерседесов". Из них выходят двое мужчин и семь священников. Более получаса отправляют службу. Батюшка в белой рясе произносит речь.
Жанна Игоревна приглашает к столу. Поминают каберне "Коктебель" и коньяком "Закарпатский". На столе бутерброды с семгой, колбаса, копчености, много овощей, пасхальные яйца, виноград и мандарины.
— Помяните Георгия Николаевича. Сегодня нельзя не есть — грех, — говорит вдова.
В 10 м, на краю участка — могила Виктора, сына вице-премьера Владимира Сивковича. Он погиб в прошлом году в июле, врезался машиной в столб. Ему было 24. На скамье сидят две девушки лет 20. Обе плачут.
— Мы родственники. Простите, общаться не можем, — сквозь слезы говорит блондинка в джинсах и жилете.
В пятницу, 9 апреля, могилу Сивковича убирают 12 работников. Работают весь день: устанавливают памятник, стелют газон, натирают гранитные скамью и стол.
Мимо проходит Станислав Ковтун, 69 лет:
— Где такое видано, что человека без особых заслуг хоронят на Байковом рядом с Загребельным! По закону здесь должны хоронить лишь Героев Украины или выдающихся деятелей.
Около могилы Виктора Сивковича — в восемь раз меньшее по площади захоронение писателя Павла Загребельного. Он умер в 2009-м. В пятницу могила еще не убрана. На деревянном кресте венок из искусственных цветов. Сбоку две крынки.
В конце центральной аллеи внучка писателя Олеся Гончара 28-летняя Валентина выбирает траву на могиле матери Полины Гончар ( 1956–1994). На кладбище пахнет краской и горелыми листьями.
— Только что навестила дедушку. На могиле бываю не очень часто. Сегодня немножко уберусь.
На запястьях у нее несколько серебряных браслетов. Валентина — дочь Юрия, сына Олеся Гончара. — Цветы и венки не несла. Могилу дедушки убирает администрация. Она на центральной аллее, там всегда чисто. 29 марта был день рождения Олеся Терентиевича, осталось много цветов.
Уборщица Антонина Матюшенко заметает возле надгробия Валерия Лобановского. Бронзовая статуя — на фоне мраморных колонн. Наклоненный вперед тренер стоит, сжав руки.
— Здесь всегда чисто. Такие могилы убираем ежедневно. 96 гривен в месяц стоит заказать услугу. Разовая уборка после зимы — 80 гривен.
Останавливается черный " лексус". Пока водитель ожидает, мужчина в костюме проходит к гранитному памятнику бывшему министру статистики Николаю Борисенко (1935–1997). Кладет 12 роз, красную свечу. Закуривает, несколько минут стоит у могилы.
— Здесь похоронен мой отец. В поминальный вторник прийти не смогу, улетаю из Украины.
Возле захоронения заместителя секретаря Совета нацбезопасности и обороны Александра Разумкова, именем которого назван Украинский центр экономических и политических исследований, стоит немолодой человек в сером пальто.
— Неправильно это, что художников рядом с политиками хоронят. Слишком разные уровни. А депутатов, кстати, за государственные средства погребают. Такой памятник, — показывает на надгробие Георгия Кирпы, — дороже однокомнатной квартиры. Это итальянский мрамор, чуть ли не наилучший в мире.
На центральной аллее Байкового кладбища покоятся писатели Владимир Сосюра, Максим Рыльский, Олесь Гончар, Остап Вишня, Ванда Василевская, композитор Платон Майборода. Эта часть тщательно убрана. Чем дальше от них, тем больше разбросанного мусора.
На могилу Петра Дорошенко, депутата Верховной Рады СССР, упала туя. Надгробия не видно.
— Вы посмотрите, какая пакость от того дерева, — жалуется уборщица Тамара Семеновна, 55 лет. — Оно сыплется и сыплется. Правильно, что на Лукьяновском кладбище запретили большие деревья сажать. За эту зиму почти половину деревьев поломало.
На старой части кладбища почти никто не убирает. Возле памятника Леси Украинки лежат гвоздики и четвертушка кулича. Сбоку надпись: "Леся Украинка, стоя близко к освободительному движению вообще и пролетарскому в частности, отдавала ему все силы, сеяла разумное, доброе, вечное".
Утром 10 апреля на въезде в Байковое затор. Поток автомобилей опережают пенсионеры. Выходят из автобуса с граблями и вениками.
На 33-м участке, который выше колумбария, могилу отца убирает Марьяна Быкова. 11 апреля исполнился 31 год со дня гибели актера и режиссера, звезды фильма "В бой идут одни старики", Леонида Быкова.
Марьяна очень похожа на отца: у нее также большие глаза и немного поднятые уголки губ. Фотографироваться отказывается:
— Я всего-навсего дочь. Прихожу на могилу еженедельно. Что здесь интересного, не понимаю.
Через несколько минут сюда приходит мужчина в черном костюме. 46-летний Николай Колесник — почитатель таланта Быкова.
— Этот актер очень много для меня значит. Прихожу каждый год, — возлагает к надгробию цветы, зажигает свечу. В пластиковый стаканчик наливает водку, сверху кладет хлеб. Вынимает из дипломата распечатанные листы со своими стихами в честь 80-летия Леонида Быкова:
"…Все как прежде, маэстро,
Ты летаешь над нами,
Все, как прежде, кружишь.
Но уже не садишься,
но уже не спешишь"
Через дорогу, на 52-м участке — возможно, самый дорогой на кладбище памятник.
Надгробие из белого мрамора министра внутренних дел Юрия Кравченко (1951–2005) украшают красные гвоздики. Много свеч. Кравченко был одним из ближайших соратников президента Леонида Кучмы. Застрелился из пистолета перед допросом в Генпрокуратуре по делу Георгия Гонгадзе. Такова официальная версия.
И как можно было на этом кладбище самоубийцу похоронить, — удивляется 33-летняя Елена Золот, которая идет к колумбарию. — А еще и службу справляли.
На участке N49 стоят три серых креста из тусклого камня. Могилы диссидентов- шестидесятников Василия Стуса, Юрия Литвина, Олексы Тихого поросли бурьяном. На могиле Стуса неубрано. Кто-то положил новогодний "дождик", два яйца, гроздь калины.
Большое гранитное надгробие генерал-полковника милиции Ярослава Кондратьева убирает жена Людмила. Орудует веником и тряпкой, надела резиновые рукавицы.
— Прихожу еженедельно, а то и чаще, — ее глаза наполняются слезами. — Только здесь мне спокойно. Мы 30 лет вместе прожили.
После обеда людей на кладбище становится меньше. Припекает солнце. Около центрального входа машина "скорой". На асфальте лежит накрытое черной клеенкой тело.
— Пришел на кладбище и умер, — пугаются люди.
Растерянная дочь покойника, лет 25, разговаривает по телефону. Одна из медсестер говорит:
— Что здесь странного! Сердечный приступ. Мужчина давно болел, вот и умер.
В воскресенье с самого утра к Байковому идут люди с корзинами, венками, цветами. Перед кладбищем аллея венков на продажу. Самый дешевый можно купить за 20 грн. Более пышные — 200–250 грн, есть по 1000.
На центральной аллее возлагают цветы к памятникам. Дальше, вглу бь кладбища, почти через каждую могилу — застолье.
Возле небольшого гранитного памятника Ларисе Михайловне Томченко десять человек раскладывают еду и напитки. Из плетеной корзины достают колбасу, помидоры, голубцы в судочке, яблоки и печенье. В пластиковые стаканчики разливают спиртное. Мужчинам — водку, женщинам — вино.
— Ну, за память мамы. И, чтобы мы были здоровы и не болели, — говорит мужчина в спортивных штанах и красном свитере.
Вдоль могил, вымахивая кадилом, идет священник в черной рясе и кожаной куртке.
— Сегодня начинается поминальная неделя. На прошлой неделе мы христосовались с живыми. На этой неделе — с умершими, — кладет в кадило ладан. — Как дым поднимается в небо, так и наши молитвы — к Богу.
По просьбе назвать имя настораживается.
— Вы из милиции?
К батюшке подходит мужчина, просит отправить заупокойную службу.
— Со духи праведных скончавшихся душу раба Твоего Василия, спасет, упокой, сохраняя во блаженной жизни, яже у Тебя, Человеколюбче... — поет где-то 10 минут. Мужчина предлагает выпить за упоко й души отца.
— Нельзя. Православные законы запрещают питье на кладбище. Дома можно, на могиле — нет.
Мужчина дает священнику 50 грн.
Двое молодых мужчин в грязных спортивных костюмах с пакетами, набитыми печеньем и конфетами, подходят к могиле народного депутата от Партии регионов Василия Бибы (1948–2007). Памятник в форме Андреевской церкви, на могиле из гвоздик выложено сердце.
— Вот западло, — говорит мужчина с красным лицом и синяком под глазом. — На этих мажорных могилах одни цветки и канфе ты, а 100 граммов не нальют.
3 
1
Комментарии
10