— Голод у нас был, но не такой, как сейчас его описывают. Кто был побогаче или имел лучший огород или хозяйство, тот не очень голодал. На нашем углу Кирповка никто от голода не умер. А было дворов 60, — рассказывает 88-летняя Мотрона Ляпкало из села Приднепровское Чернобаевского района Черкасчины.
В 1930-х она жила в селе Мойсинцы Ирклиевского района Черкасчины. Его затопили в 1950-х во время строительства Кременчугской ГЭС. Голод ее застал 10-летней.
— В 1932-ом мы не голодали, хотя и была страшная засуха. Родители работали в колхозе. Огороды у нас были черноземными, прилегали к болоту, поэтому не засыхали. Голод видела по детям в школе. Учительница было напечет оладушек из кукурузной муки, в классе спрашивает, кто не завтракал. Осенью половина класса поднимали руки. Потом многие дети бросили школу — их родители выезжали на заработки в Россию или Беларусь, — вспоминает Мотрона Петровна.
Крестьяне должны были сдать государству продукты.
— Во многих селах председатель сельсовета жалел людей и не забирал всего — там выжило большинство. Хуже всего грабили свои, сельские активисты. Бывает, заберет хлеб, сядет сверху, едет на подводе и кричит на все село, что это он отобрал. Хотя сам такой же нищий, — продолжает Мотрона Петровна. — Люди побогаче имели хорошую одежду: пальта, чумарки, керсетки, юбки, самотканое полотно, вышиванки — все меняли на продукты. Люди отдавали последнее, чтобы прокормить своих детей. Получали мало. Как-то отец собрал и отвез лучшие мамины керсетки, рубашки, юбки, а привез всего полмешочка муки, — вспоминает.
Многие люди из Мойсинцев и других сел ходили работать в Старый Коврай, где был большой колхоз. Там людей кормили и давали пайки.
— В колхозе варили галушки, кашу, но давали только тем, кто работал. Так родители брали деток с собой на поле, чтобы их покормить.
Умирать в селе стали весной1933-го.
— Началась весна, и слабые от голода люди пошли по зелень. Ели щавель, дикий лук. Собирали зеленую рожь, подсушивали, растирали и пекли оладьи. Она была ядовитая, и от этого умерло много людей. Помню, как ели зеленую шелковицу. Как влез на дерево, то уже не слезаешь целый день, чтобы другой не забрался на твою ветку. В туалет прямо с дерева ходили, тогда у всех были страшные поносы, — рассказывает. — Как-то мы, дети, пошли на Днепр по рогоз. Подходим к воде, а там женщина в воде лежит, уже пиявки ее сосут.
Назначенные сельсоветом люди хоронили умерших. Им за это давали пайки. Хоронили так, что и родные не знали.
— Был случай у нас в селе. У женщины было двое неродных мальчиков. Один умер, а второй слабый, но живой. Она положила обоих на тележку и тянет на кладбище. А мы, дети, увидели и кричим: "Баб Любка, он шевелится". А она: "Все равно умрет, а мне, лишь бы за раз отвезти, потому что там яма выкопана".
После голода из 45 детей в класс Мотроны Ляпкало вернулись 25.
2 
1
Комментарии
2