Двенадцатый год сидит в тюрьме 30-летний франко вец Михаил Кузнецов. Пожизненное получил за убийство семьи глухонемых наркоторговцев с двумя детьми. В позапрошлом месяце 52-летняя мать Михаила Мария обратилась к прокурору Ивано-Франковской области с просьбой пересмотреть дело сына.
С Кузнецовым встречаемся в Сокальской исправительной колонии N47 на Львовщине, где он сидит с 2005-го. Тюрьма размещена в бывшем бернардинском монастыре ХVІІ века. Здесь чуть больше пятисот заключенных, среди которых 66 пожизненных.
Возле комнаты свиданий стоит надзиратель с большим черным псом. Два охранника заводят Михаила в тюремную клетку размером метр на полтора, снимают наручники. Кузнецов в новом спортивном костюме. Молчит, смотрит. Рядом стоят заместитель начальника управления по исполнению наказаний в области Владимир Олиградский и заместитель начальника колонии Леонид Ковальчук.
— Я никому уже не говорю, что не убивал, — говорит он. — А зачем? И так не поверят. Такой стереотип: все зэ ки говорят, что невиновны. Но мое дело шито белыми нитками. Я знаю настоящих убийц. Говорил о них следователю Николаю Андриуце, но он не хочет их искать. Закрыл дело и все. Когда нас задержали и везли в райотдел, Андриуца сообщил журналистам о раскрытии резонансного преступления. Будто мы сознались во всем. Настоящий убийца оставил на месте преступления тапочки, которые на два размера меньше моего.
Михаил родился 19 июня 1976 года в Ивано-Франковске. У него есть брат-близнец Николай. После окончания средней школы выучился на станочника. В училище Кузнецов начал перепродавать наркотики, которые ему передавали из Донецка. В 1995-м в Ивано-Франковске убили супругов наркоторговцев с двумя детьми. Стражи порядка задержали Михаила и 12 декабря приговорили к расстрелу. В следующем году смертное наказание в Украине отменили, и Михаил сел на пожизненное.
Первые десять лет Кузнецов отсидел в Ивано-Франковском следственном изоляторе, пять из них — в камере-одиночке.
— Там были жесткие условия, — вспоминает Михаил. У него дрожат руки. — Однажды после прогулки меня начали бить в отдельном кабинете. Говорили, чтобы больше не давал сигареты другим заключенным.
После этого искалеченный Кузнецов хотел отравиться, потом — повеситься.
— Когда я находился в коме, то увидел тоннель, в котором погас свет, но все было видно, — вспоминает. — Похоже на старый канализационный сток. Меня несло по нему, как перышко. Я не мог руководить этим полетом. Залетел в ворота, где услышал шум голосов. Появился свет, и прозвучало: "Я сказал: ему еще не время". Не знаю, что это было за виденье, но после этого моя вера в Бога окрепла.
В камере Михаил сидит с пожизненно заключенным Игорем. Смотрят телевизор, читают книги, журналы, газеты, Святое Письмо.
— Библия вернула к жизни, — говорит. — Сызмальства рос в семье, которая в церковь не ходила. Потому что тогда было такое время. Мы знали, что христиане, но не имели крепкой веры. Библию мне дали, когда в камере смертников ожидал расстрела. Не знал, что со мной будет после смерти, и решил прочитать. Сначала ничего не понял. Прочитал во второй раз, в третий раз. После десятого раза нашел ответы на все вопросы.
Я мобильный в руках не держал. Гривен не видел
В начале 2000-го Михаил начал писать стихи и передавать их матери на свободу. В 2003-м Мария Кузнецова издала сборник из 70 стихотворений "Затерянные следы".
— Посмотрите, пожалуйста, в камере в ящике возле моей кровати должен лежать экземпляр, — просит у надзирателя Михаил. Когда тот приносит, подписывает и дарит. — Это эксклюзив. Другие без рисунков вышли.
Много стихов Михаил посвятил любимой Марьяне, с которой встречался в училище.
— Она вышла замуж, ждет второго ребенка. Но в моих стихах собирательный образ женщины. Я уже одиннадцать лет не общаюсь с противоположным полом, поэтому фантазирую. Моя душа настолько изголодалась, что влюбляюсь в каждую женщину. Они мне часто снятся. Но чаще всего грезится свобода.
Мать Михаила работает воспитательницей в детском саду в Ивано-Франковске. 54-летний отчим Ярослав и брат Николай на заработках за рубежом. Кузнецов видит их по два-четыре часа в полгода, потому что смертникам разрешены только короткие свидания.
— Последний раз брат приезжал, — веселеет Михаил. — Спрашивает, может, мобильник привезти? Я мобильного в руках не держал. Гривен не видел. Говорят, они на российские рубли похожи.
После 20 лет тюрьмы каждый пожизненник имеет право просить помилования.
— Верю, что увижу свободу. В первую очередь, сутки пролежу в ванной, тпотом пойду в политику. А чего вы смеетесь? Януковичу можно, а мне нет? Я бы таких глупостей с трибуны не нес.
Заканчивается отведенное на встречу время.
— Есть какие-то замечания, жалобы? — спрашивает Владимир Олиградский.
— Я бы плеер попросил, английский хочу изучать, а без фонетического курса тяжело, — говорит Михаил.
— Пользование техническими средствами запрещено, — отвечает заместитель начальника колонии Леонид Ковальчук.
3 
1
Комментарии