82-летняя Татьяна Войтюк с раненым горлом два дня пролежала в доме в городе Звенигородка на Черкасчине. 20 марта ее душил и порезал ножом 32-летний Михаил Горецкий. В соседней комнате лежала мертвая Надежда Новакович, 31 год. Она помогала по хозяйству Татьяне Войтюк. Была на шестом месяце беременности.
Дом Татьяны Исаевны из белого кирпича под шифером в пер. Подгорном. Забора нет, тропинка к дому заросла травой. Двери закрыты.
Из двора, что ниже по улице, выходит женщина лет 60:
— Мы ей не раз говорили, что нужно идти в стардом (дом для престарелых. — "ГПУ"). А она не хочет. Там и присмотрели бы, и перестелили, и накормили. А здесь мерзнет зимой. Родственники не появляются. После нападения на бабку пришли на 15 минут и убежали.
— На тетку не раз нападали, — говорит Галина, другая соседка. Фамилию не называет. На вид ей около 60 лет. — Как-то были залезли наркоманы. Били палкой по голове, спрашивали, где деньги, вынесли посуду алюминиевую, — стучит в окно со стороны огорода.
Через форточку на сухой ореховой ветке Татьяна Исаевна передает вязку ключей, чтобы открыть пристройку. Под стеной сложены рубленые дрова, на веревке висят старые выстиранные футболки. Слышно, как хозяйка шаркает обувью и стонет, когда открывает двери дома.
Татьяна Войтюк похоронила мужа Николая в 1998-м. Детей у супругов не было. 11 лет почти не ходит. Имеет 12 племянников. Дом оформила на 68-летнюю Нину Полегенько из Звенигородки. Та с мужем и детьми обещала присматривать.
В гостиной стоит кровать, пол давно не мыли. В углу — пустые ведра для воды. На столе запыленные открытки ко Дню Победы и пластмассовые цветы. Под окном — инвалидная коляска, две пары костылей.
Женщина живет в кухне 1,5х2 м. Воздух здесь тяжелый. Кровать подсунута к грубке. Над ней сушатся штаны и носки. Посреди комнаты — помойное ведро и судно.
На столе под окном электроплита, черствый хлеб.
— Сегодня доела кашу. Раз в неделю родственники приносят, — плачет Татьяна Исаевна. — Нашо мне такая мука на старость? Я порезана, шея опухла, глотать не могу, — развязывает платок.
На шее — большие кровоподтеки, порезы. На халате — кровь.
В комнате, где погибла Надежда Новакович, на затоптанном ковре разбросаны копейки и пуговицы. На телевизоре стоит бутылка водки. На вешалке — женское старое пальто. Постель грязная.
— Надю племянница по газете нашла. Сказала, что приедут хорошие мужчина и женщина из Стебного, без детей. Я думаю: пусть будут, будут помогать, — говорит Татьяна Войтюк. — Надя могла дров внести, по воду ходила. Два раза меня купала. Вытерла спину окопником. Есть варила. Но вставала в 11 часов. Наверно, выпивали. Говорила, что работала в Киеве и с ней не рассчитались. Одолжила у меня 200 рублей. Ведер трое у меня картошки съели. Тот мужчина рано уходил на работу.
Хозяйка просит прикрыть двери, ей холодно.
— Вечером они сидели в комнате, — вспоминает события 20 марта. — Тогда идет ко мне тот мужчина. Схватил за шею, начал душить руками, тогда — платком. Колол ножом. Дальше не помню ничего. Очнулася я в субботу в полдень. Встать не могу, Надя не отзывается. Аж в воскресенье я встала помаленьку. Открыла двери в ее комнату. А там какие-то вещи на кровати. Толкнула палкой — что-то тяжелое. Одну ногу ее видно. Глянула — а я вся в крови. Начала в окно стучать, чтобы соседи услышали. Кричу: спасай, потому что я поколота и труп в доме.
Вызываем "скорую". Через несколько минут во двор заезжает машина. Фельдшер Мария Иванова осматривает Татьяну Исаевну.
— Раны сухие, закрытые, — говорит. Меряет давление, делает кардиограмму. — Сердце здоровое у бабушки. Немного подлечить — и будет все хорошо. Но есть подозрение на сотрясение мозга.
Татьяна Исаевна просит одеть красный платок. Пострадавшую забирают в хирургическое отделение райбольницы.
1600 гривен пенсии получает Татьяна Войтюк. За эти деньги просит крестьян покупать продукты, дрова и лекарства. Нанимает людей носить воду.
Родственники отказались от помощи социальных служб
— К Татьяне Войтюк ходили наши соцработники. Так случилось, что женщину обворовали. Она заявляла, что это мы. Милиция воров нашла, это были не наши люди. Но племянница Татьяны Исаевны отказалась, чтобы соцработник посещал женщину. Сказала, наймет сиделку, — рассказывает 53-летняя Оксана Лисова, начальник управления социальной защиты населения Звенигородской райгосадминистрации.
— Татьяна Исаевна нуждается в особом уходе. Соцработник бывает дважды в неделю по 2 часа. Но присматривать лежащего человека не может. От дома-интерната она отказалась. Там было бы проще — пять раз кормят, купают, одевают. Также приходят врачи. Но решение должна принять самостоятельно. Отправить насильственно мы не можем.
Или родственники, на которых оформила дом, должны за ней ухаживать. Мы согласны навещать Татьяну Исаевну, как других подопечных. Ходить за продуктами, лекарствами, платить за коммунальные услуги, оформлять субсидию.
Женщине нужно было заключить договор пожизненного содержания, где прописать необходимые моменты.
2 
1
Комментарии