- Для девушек все вокруг новое. Они не дикие и не зачуханые. Из них было бы дело, чтобы ими занимались. После начальной школы нигде не учились, сидели в доме. Теперь нужны годы, чтобы приспособиться к жизни. Вещи узнают и о них знают, а как пользоваться - нет, - говорит 46-летняя Лариса Сухопар, главный врач Полтавской областной психиатрической больницы №2 "Снитино".
В учреждении месяц находятся близнецы 26-летние Лина и Инна Городищенко из села Терны Лубенского района на Полтавщине. Отец 57-летний Алексей Городищенко 20 лет не выпускал девушек из дома. В декабре их освободили.
Психбольница ограждена высоким деревянным забором.
- Когда их привезли, то были чистые, на теле и голове никакой живности, - Лариса Ивановна 27 января встречает на территории больницы. - Когда дали есть, только так топтали. Любят и борщи, и супы, и каши. Работники им ежедневно приносят конфеты и пирожки, - улыбается. - Хотят внимания, особенно Инна. То ноготок задрался, то колено болит - чтобы пожалели. Лина более активная - убирает, вещи складывает, она говорливая. Считают до 20, знают несколько букв. Мы выспросили, что у них была электроплита, они жарили на масле картошку. А чаще еду из мусорника приносил отец. Для нужды ставил им ведро, потом выливал во дворе. Зеркала не было, так девушки сейчас только и заглядывают. Осторожно выспрашивали, как они спали и не заходил ли папа. Говорят, у них была отдельная комната, они мылись сами.
В этот день Лину повезли на обследование.
- Инна без настроения. С самого утра скучает по сестре. Как только Лину начали одевать - другая в плач. Их же никогда не разлучали, - продолжает врач. – У Инны были проблемы с сердцем, решили проверить и сестру. И гинеколога должны пройти. Кто знает, как оно будет. Людей вон сколько не видели, а мы их в кресло. Но без этого никак.
Девушек поселили в женское отделение. Там тепло, по коридору ходят медсестры. Инну приводят в ординаторскую.
- Здрасти, - говорит с порога. Невысокая, худощавая, бледная. В цветастом халате и резиновых тапочках. Темные волосы острижены под горшок. Протягиваю руку. Инна отворачивается, садится на диван, откидывает голову и закрывает глаза.
- Что такое? - спрашивает Лариса Ивановна.
- Голова болит, - говорит. Несколько минут молчит, встает и оставляет кабинет.
В это время медсестра ведет за руку Лину - только что вернулись из больницы. Девушка издалека широко улыбается, быстро заходит.
- Не заставишь говорить, когда не хотят, - ведет по тропинке к калитке Лариса Ивановна. - Передадим их в областной психдиспансер, специалисты поставят диагноз. Пока можно сказать, что имеют умственную отсталость. Потом их поселят в интернат для детей, где живут до 36 лет.
- Имею справку, что в 1996-ом врач рекомендовал им учебу в спецучреждении. Но родители не захотели, обещали учить дома. Теперь отец требует вернуть дочерей. Приехал - грязнющий, заросший. С какими-то людьми рыскали по территории, стучали к девушкам. Оправдывался, что он детей оберегал. Девушки к нему не хотят. Он обнимает - не реагируют. Скучают за собакой Серой, которая с ними жила. У девушек паспортов нет, делаем.
Алексей Городищенко с женой Лилией построили дом в Тернах в 1988-ом. Переехали со старшим сыном Сергеем и дочками. Оба работали на мебельном комбинате. Когда девочки были в первом классе, развелись. Лилия выехала в Лубны, поселилась с новым мужем. С тех пор Алексей закрыл Лину и Инну в хате, не пускал в школу. Во двор не могли зайти ни соседи, ни соцработники. Мать не навещала дочек. Когда соцслужбы вызвали в суд, написала отказ. Но родительских прав не лишена.
- Любили вдвоем выпить. Сына Сергея не пустили учиться после четвертого класса. Он жил с бабой на другом конце села. Толковый, велосипедами торговал, женился. На хату насобирал денег. А мать пришла и украла. После того Сережа повесился. Лет 30 ему было. Как-то встретила ее: Лилька, забери детей, потому что Ленька (Алексея называет Леонидом. - "ГПУ") над ними издевается, из хаты не пускает. Она: дети не мои, а его, - рассказывает 57-летняя Александра Шумейко из Тернов. - Когда девушек забирали, сошлась куча людей. А Ленька стал во дворе - не пущу, матерится, угрожает хаты сжечь. Соцработники его выманили за калитку, милиция щелк - и в наручники. А вечером выпустили.
Люди зашли в хату. Девушки сидели на самодельных кроватях. Выглядели чистенькими, в мужской одежде. Когда вышли во двор, начали лазить по винограду. Пространства хотелось. Когда-то разик им удалось выйти на улицу, поели яблок и оставили кочаны. Отец увидел - нацепил на двери замок. Люди много раз к нему ходили, соцработники еженедельно ездили. Он ссылался на частную собственность и топором махал. Иногда выводил детей на порог, чтобы люди увидели, что они живы.
Мы хотели помочь. Носили еду, мужчины предлагали отремонтировать крышу. Алексей не хочет. Каждое заседание в сельсовете начиналось с Городищенко. Ходили к прокурору. Сказал, если бы была справка, что он психически болен, то дело бы возбудили. А, чтобы достать документ, нужно его согласие.
Двор Городищенко расположен в центре Тернов, на ул. Гагарина, 5. Огражден гнилым деревянным забором. Двор зарос кустарником. Калитка закручена проволокой.
Хата полуразвалившаяся. Крыша упала, кривые стены подперты палками. На дверях замок. Через окна видно на полу кучи бутылок, ящиков, бумаги. На стук никто не выходит. Местные говорят, мужчина собирает металлолом на свалке. Последние 20 лет нигде не работает.
- У него как будто что-то с головой. Никогда не здоровается. Может кукиш через забор свернуть, - говорит соседка 80-летняя Галина Кучеренко. - Девушек я видела лет пять тому назад. А потом он забил окна черным материалом. Слышала только, как в дождь или снег они пищали, а он матерился. Драная крыша пропускала воду.
Против Алексея Городищенко открыли уголовное производство за незаконное лишение дочек свободы.
Через 10 лет смогут создать семьи
- Самое главнее - не закрывать девушек в психдиспансере. Замкнутое пространство ухудшит ситуацию. Их надо разместить в реабилитационный центр со свободным передвижением. Должен осмотреть педагог-дефектолог - определить уровень мышления, речи. Обслуживать себя научатся за год - ездить в транспорте, готовить еду, ходить в магазин, - говорит психолог из Полтавы 35-летняя Людмила Москаленко. - Создать семьи, родить детей смогут лет через 10. Но должны заниматься с психотерапевтами и учителями. Важно не пытаться научить их всему и сразу. Писать, читать, общаться с людьми, работать физически - все должны делать понемногу, медленно. Взялись за одно - несколько недель изучаем. Не надо их ни к чему вынуждать и ругать. Смогут овладеть профессиями повара, парикмахера. В тех сферах, которые требуют навыков.
- Наибольший вопрос в этой истории к органам опеки. Когда девочек не пустили в школу, надо было применить все правовые нормы, чтобы на это обратили внимание. Это был сигнал. Потому что ребенок имеет абсолютное право на полноценное образование, - говорит психиатр 68-летний Семен Глузман. - Органы опеки должны были бы в первую очередь заниматься родителями.
3 
1
Комментарии