— Военного пути возвращения Донбасса не существует, — говорит 52-летний Георгий Тука, заместитель министра по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц.
Встречаемся на Михайловской площади столицы. Закуривает. Идем к собору.
— Если представить, что можем уничтожить российские части на оккупированной территории, понесем значительные потери — военные и гражданские. Разрушим жилье, школы, детсады, сети энергоснабжения. В итоге вернем полуразрушенную пустыню с озлобленным населением. Не уверен, стоит ли терять так много сограждан, чтобы получить руины.
Единственный разумный путь — военно-политический. Должны развивать собственную боеспособную армию. Не разделяю бравурные рапорты, что у нас современная армия, вооруженная до зубов. Это должно стать целью. Сосед-враг будет преследовать нас много лет. Должны быть готовы давать отпор.
Какие шаги должны предпринять для возвращения Донбасса?
— Торговая блокада. Через это проходят все страны мира, где длятся военные действия. Блокада пересечения линии разграничения. Неспецы думают, что ее цель — наказать людей на оккупированных территориях. У нас раздаются лозунги: "Хотели "русского мира", пусть поживут без воды или мяса". Первые последствия — у жителей стремительно и существенно падает уровень жизни. Это приводит к недовольству новой властью. Им обещали рай, а нечего пить-есть, недостает лекарств.
Дальше — уменьшать давление. Показывать, что не хотим мстить. Вы — наши, а мы — ваши. Второй шаг мы до сих пор не сделали. И получили в стране рублевую зону, которую на 90 процентов заполнили российские товары.
Получили и контрабанду. Постыдность и опасность не в том, что кто-то повезет в багажнике 100 кило колбасы и продаст в Луганске на рынке. Люди, задействованные в контрабанде, — наибольшие противники мира. Чем дольше длится блокада, тем богаче они становятся.
Заходим во двор Михайловского монастыря. Тука хочет закурить. Замечает надпись "Не курить" и прячет пачку в карман.
Вы — верующий человек?
— Не крещенный. Уважаю верующих. Нет разницы — мусульманин, католик, православный.
Насколько эффективно в Украине борются с коррупцией?
— Не чувствую системной борьбы. Самая позорная коррупция — политическая. Экономическая — это последствия. Впервые за голосование начали платить, когда в Раду попала "Громада" Павла Лазаренко (в 1996–1997-м был премьер-министром Украины. — ГПУ). Именно тогда в парламенте заработала модель политической коррупции. Оплачивали и разовые голосования, и переходы из фракции в фракцию.
Вы давали взятки?
— Как большинство — гаишникам. Не имел дела с госучреждениями, — закуривает. — Раз возвращался из командировки. На киевском вокзале из внутреннего кармана своровали бумажник с паспортом, правами, кредитками. Тогда четыре дня в неделю проводил в командировках. Поехал в Печерское отделение милиции, подал заявление. Молодой следователь объяснил — перспектив нет. Возбуждают уголовное дело. Через месяц закрывают, потому что ничего не находят. Дают справку, которую должен предоставить в паспортном столе. Минимум месяц мог бы ходить без паспорта. Меня это не устраивало, потому что работа. Дал 100 долларов, чтобы за 30 минут получить справку. Больше даже возможностей не было для взяток.
Вы говорили, что Украина — не на дне, а где-то посередине. Может ли власть поднять нас наверх?
— Хочу верить. Наблюдаю последние месяц-полтора, как Юрий Луценко стал генпрокурором. Немало задержаний. Но пока что не видим приговоров суда. А это — главное.
Что делать с делами на добровольцев?
— В каждом нужно разбираться отдельно. Есть стереотип, что все менты — взяточники, но большинство добробатов — милицейские. Или что все пограничники — взяточники. Но единственное подразделение, которое оказывало вооруженное сопротивление в Луганске, — пограничный отряд. Были в Иловайске, Дебальцевом. В то же время мы везли им авто, и их коллеги хотели содрать по 500 долларов за машину. Не бывает все белое или черное.
Сейчас кричат о батальоне "Торнадо". Гнусные дела творила группка людей, а тень упала на всю бригаду. Исследовал на Луганщине контрабанду мрази из 92-й. Сразу заговорили, что Тука против всей бригады, даже Вооруженных сил. Это — прием блатных самого низкого криминального звена. Когда есть опасность получить в морду, говорят: "Пацаны, он нас всех козлами назвал". Хотя имели в виду конкретного человека.
На кого хотели бы быть похожим?
— Мне импонирует Шарль де Голль (французский генерал, первый президент Пятой республики в 1958—1969 годах. — ГПУ). Возможно, и Августо Пиночет (президент Чили в 1974–1990, диктатор. — ГПУ). Нравится воля к переменам в стране и способность идти против течения. Пытаюсь не сдаваться. Никогда не стремился кому-то понравиться, добиться рейтинга. Говорю не то, что хотят слышать, а во что верю. Другое дело, удается ли мне кого-то убедить.
Что изменила война в сознании украинцев?
— Главное, чтобы мы как нация вынесли уроки. Тогда все жертвы будут небесполезными. Если нет — останемся не украинцами, а хохлами или малороссами. Это досадно. В Украине нет национальной идеи, которую каждый день поддерживали бы все. Даже через аннексию Крыма и оккупацию Донбасса. Еще далеко до того, чтобы мы сформировались как нация. Как бы цинично это не звучало, возможно, мы понесли еще мало потерь, чтобы понять свою ценность.
Возможна ли дружба с Россией в будущем?
— Это естественный процесс, если посмотреть на отношения между Россией и Германией, США и Японией. Со временем боль от потерь и обид теряется. Но причины этой войны — глубинные. Пока Россия будет существовать как государство с имперским мышлением, будет хотеть нас поглотить. Не военным путем, а таким экономическим, политическим. Не верю, что в ближайшие годы отношения между нами изменятся. Проблема не в Путине. Персона может корректировать действия, а не радикально менять настроения многомиллионного народа. Хотя есть такие примеры в истории. Гитлер воспользовался кризисом и предложил немцам простые пути его преодоления. Ситуации в тогдашней Германии и нынешней России подобны. После Первой мировой Германия чувствовала страшную обиду — поражение, потеря территорий, запрет иметь армию. Безумный экономический кризис. Россия, которую получил Путин, напоминает ее. Люди считают, что потеряли большие территории — Украину, Беларусь, Казахстан. И человек заигрывает с этими настроениями. Не нашел лучшего, чем идеология возвращения к имперскому мышлению. Это — ответ на вопрос, когда остановится Путин.
А если Путин исчезнет?
— Мгновенных перемен не будет. Если и произойдут, то непонятно, в какую сторону. Не верю, что кто-то сможет быстро вернуть Россию к цивилизованным взглядам. Главная проблема — искренняя вера россиян в свое величие. Почувствовал это в начале 2000-х. На интернет-форумах спрашивал: "А в чем ваше величие?" "Мы самые большие". "Ну хорошо, а еще?" А больше и ничего. Ни одного объективного ответа не получил.
Какое будущее ожидает Россию?
— Искренне верю, что она изменится. Но не в сторону улучшения. Если нам удастся продержать уровень санкций год-два или добиться их усиления, то экономика России не выдержит натиска. Там уже говорят об этом. Уже дожирают золотовалютные резервы. По их же оценкам, хватит до февраля. На 2017 год прогнозы рынка неутешительны — стремительного повышения цен на нефть не ожидают. Тогда в России начнутся процессы, которые видел в 1990-х. Две чеченских войны, события в Татарстане, Башкортостане, на Дальнем Востоке, в Калининграде. Ельцину едва удалось удержать Россию от распада. Это огромное ядерное государство, которое может подвергнуть человечество опасности. Не стоит это забывать. Наши западные партнеры не в восторге от идеи развала России, потому что боятся потери контроля над ядерным оружием.
В девятом классе постригся наголо
Георгий Тука — заместитель министра по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц. До этого почти год занимал должность губернатора Луганщины. Родился в Киеве.
— В девятом классе имел длинные волосы. Во время ремонта на даче на голову упала банка краски. Пришлось стричься наголо. На следующий день семеро друзей сделали то же в знак поддержки. Директор школы отстранила нас от занятий на три дня, потому что думала, что это акция протеста. Много дрался с одногодками.
Курит с 14 лет.
Закончил Киевский политехнический институт. После армии занимался бизнесом. Был активистом Майдана. В 2014-м основал волонтерскую организацию "Народный тыл".
Со второй женой Витой в браке 21 год. Воспитывают 16-летнюю дочь Лизу.
— Выпила из мамы всю кровь. Из меня не выходит, потому что меня дома нет, — говорит Георгий Борисович.
С женой время от времени живут отдельно, потому что "многовато ссорятся". От первого брака имеет 28-летнего сына Павла. Тот пошел добровольцем на фронт и защищал Донецкий аэропорт.
2 
1
Комментарии
1