34-летняя Людмила Конончук — суррогатная мать. Встречаемся с ней возле харьковского кинотеатра "Россия". Полнолицая блондинка с белыми бровями и ресницами пришла в старых босоножках. Майка аккуратно зашита в нескольких местах.
— Идем в парк, — нервно оглядывается. Когда садимся на скамью, достает из сумочки пачку " мальборо". Закуривает. — Буду говорить только за деньги.
Долго рассматривает на солнце 200-гривневую купюру.
— Я уже давала интервью для какого-то израильского канала, — говорит по русски. — Сто долларов заплатили. В Украине фейсом светить не хочу. А то сразу жди в гости налоговую, ментов.
Людмила — коренная харьковчанка. Училась на повара-кондитера, работала в кафе. В настоящее время устроилась в школу. После смерти родителей получила в наследство трехкомнатную квартиру в центре города. Продала ее. Деньги разделила пополам с сестрой Анной.
— Анька купила однокомнатку, — вдыхает дым. — А я тогда сошлась со своим Сережкой. Вот такой мужик! Сантехник. Умный, холера, Чехова цитировал. Я на него молилась. Снимали квартиру на Салтовке (район Харькова. — "ГПУ"). Серий платил. А на мои деньги жилы. Когда забеременела Наташкой, поставила его перед фактом: и дем в ЗАГС. Он взял пластиковую дощечку для хлеба и мне о голову — тррах! Так побил, что я два дня на работу не ходила. Наташка родилась немного того, — крутит пальцем возле виска. — Когда забеременела Антошкой, о браке уже и не вспоминала.
Рассказывает, что зарабатывали мало, а детей нужно было учить.
— В 2005-ом в газете нашла объявление "Робота для суррогатной матери". Тогда много об этом писали, репортажи показывали. Подумала: а почему бы и нет? Я своих двух родила — как вылила. Меня пригласили на собеседование в доме на Барабашово, — мнет окурок. — Такой гадюшник: одна комната и коридор. Менеджер Светлана объяснила, что немецкая пара не может иметь ребенка, но очень хочет. Обещает двухкомнатную квартиру. Я подписала документы, не глядя, — плачет женщина. — Дурой была. Муж говорил, что суррогатная мать хуже проститутки. Несколько месяцев собирала справки, что не псих, не туберкулезная и без венерических болезней.
Заказчики прилетели из Мюнхена.
— Им было лет по 40, — вспоминает. — Йоханн — высокий, плечистый. Видно, что кобелек. А Мэри — ну такая кикимора, Бог с ней! Губы тонкие, как у змеи. Привезли с собой 20-летнюю девушку Лизхен. Мэри называла ее сестрой.
Людмилу и Мэри положили в харьковскую частную клинику.
Я тогда сошлась с Сережкой. Вот такой мужик! Сантехник
— Лежали в одной палате. Йоханн приносил фрукты, немецкий шоколад и цветы. Потом мне сделали оплодотворение за минут 15, под наркозом. Мэри и Йоханн сняли для меня квартиру и полетели домой. Я отправила детей к сестре. Лизхен жила со мной. Называла ее Лизкой. Такая курица была: ходит за мной по пятам и все записывает. Даже на УЗИ вместе ходили. Врач мне ничего не говорит, все ей. Однажды Лизхен застукала, что я курю в туалете. Кривилась, когда Сережка приходил. Говорила: "Берьеменной женщине нужен покой", — имитирует немецкий акцент. — Однажды мы с мужем не сдержались. Закрылись в комнате, пока она вышла. Ну, и того... — плещет ладонью по кулаку. — Я тогда на втором месяце была. Когда Сережа одевался, Лизка начала бить кулаками в двери. Говорила что-то на немецком. Материлась, наверное. Через несколько дней прилетела Мэри с Йоханном. Сказала, что на медикаменты и роды ушли три тысячи долларов. Еще три заплатили агентству. Если я сорву роды, то до конца жизни не откуплюсь. Больше я Сережу к себе не подпускала. А после подружка мне сказала, что у него любовница есть. Серый ни разу не пришел, даже в роддом.
Людмила родила близнецов. Первый мальчик здоровый, второй — с пороком сердца.
— Из родильного привезли прямо в контору. Мэри трясла документами, которые я подписала перед родами. Лизка переводила. Говорила, что я во всем виновата, потому что не выполнила условие контракта — курила и трах..сь. Сказали, что здорового ребенка забирают, а второго в дом малютки могу сдать. Дали мне ключи и документы от квартиры. Всунули малыша в руки и убежали. А я что, зверь? Глянула — глаза голубые, как у Сережи. Везла его домой в троллейбусе. Рыдала на весь вагон. А после оклемалась. Квартира новая, 54 квадратных метра. Соседи не пьяницы. Я бы за всю жизнь на такое добро не насобирала.
Сына назвала Сергеем, отчество записала Сергеевич. Ребенку в сентябре исполнится 2 года.
— В восемь месяцев первое слово сказал "паль" — упал, то есть, — гордится.
Говорит, что мужчин было много:
— Греются греются, но никто не прижился. Трое детей никому не нужны.
1974, 3 февраля — Людмила Конончук родилась в Харькове в семье учителей-филологов
1994 — начала жить в гражданском браке с сантехником Сергеем Гапчуком
1997 — родила дочку Наталью
1999 — появился на свет сын Антон
2005 — согласилась стать суррогатной матерью
2006 — разошлась с мужем, 25 сентября — родила мальчиков-близнецов. Сына Сергея оставила себе
1 
1
Комментарии