В офисе Национального союза композиторов его председателя, 64-летнего Евгения Станковича в назначенное время найти тяжело. В его кабинете за ноутбуком дежурит композитор Сергей Пилютиков, 41 год. Даже не отрывается — увлечен компьютерной игрой на сюжет Второй мировой войны.
— Я с вами сейчас не могу общаться по творческим вопросам, – говорит, уставясь в монитор. — У меня только три жизни осталось.
Время от времени в кабинет заглядывает композитор Сергей Зажитько, 43 года. В руках — четыре бутылки пива "Черниговское светлое", за спиной — шумная ватага художников.
Станкович появляется минут через 40. Объясняет, что в артистической гостиной консультировал дирижера Наталию Паламарчук относительно тонкостей своей симфониетты. Молодой композитор Олег Безбородько просит на завтра рекомендацию для вступления в союз. Станкович стремительно идет к письменному столу в поисках бумажки.
— Ничего, что здесь на обратной стороне какие-то стихотворения напечатаны? "И вновь весна, забыто все, и сердцу милые мгновенья", — декламирует с отвращением.
Быстро пишет рекомендацию, а тогда подает знак Зажитько с компанией, — чтобы заходили. Те садятся за длинный стол напротив Станковича. Зажитько откупоривает пиво брелоком от ключей. Радостно барабанит пальцами по пакетам с чипсами, имитируя стук печатной машинки.
— Уйду я от вас, ребята, — жалуется Станкович. — Из союза, из консерватории, из Нацсовета гребаного, — отовсюду уйду. Злой я стал: работать хочется, а не бегать целыми днями по кабинетам и кирять с такими болванами, как вот вы.
Мне по барабану власть тогдашняя, и теперешняя тоже
Кивает в сторону компании:
— Это напоминает цыганский табор у меня дома 20 лет тому назад. Тогда в общежитии консерватории ремонт делали, и моя дочь Рада, которая тогда на музыковеда у Тамары Гнатив училась, — руками широко очерчивает в воздухе пышные формы Тамары Франковны, — привела к нам жить всех своих друзей. Слава богу, квартира на Некрасовской у меня была большая, человек восемь-десять там ежегодно вмещались. Позже, помню, и Женя Громов, пианист наш авангардный, со своей женой Светочкой тусовался. Он, кажется, у всех композиторов успел пожить. С ним мне очень нравилось: прихожу с работы, открываю холодильник — а там пусто.
Когда музыку пишете?
— В молодости ночью писал. Так привык, что днем уже не мог. Почти 20 лет работал редактором в издательстве "Музыкальная Украина". Главред там был очень либеральный — Юрий Малышев, царство ему небесное. Позволял на работу выходить через день. А затем начались проблемы со зрением, и врачи запретили работать ночью.
А жена не протестовала против такого режима?
— Кажется, она только радовалась, что ей по ночам никто спать не мешает. Я все свои человеческие функции исполнял исправно, то ж какие тут могут быть обиды? Есть вещи, связанные с работой, а есть — с жизнью. Женился я слишком рано, еще до армии: жене было 17, мне — 19. Так что 45 лет уж в браке. Если бы не был композитором, наверно, столько не выдержал бы. Дети выросли, рыпаться сейчас вроде бы уже и не солидно.
В советское время власть давала вам зеленый свет?
— Я занимался своим делом. Да, откровенным диссидентом не был. Но никогда не имел ничего сверх того, что заработал собственным талантом. 10 лет был секретарем парторганизации в союзе. Это всех удовлетворяло: мои человеческие качества, который любит выпить, закусить и поговорить, не мешали другим проявлять себя. Мне по барабану была власть тогдашняя, и теперешняя тоже. Я даже с ужасом начинаю склоняться к мысли, что советская система была не хуже этой. Главное в жизни композитора — писать музыку.
Сейчас исполняют много ваших скрипичных произведений.
— Возможно, это остатки моего комплекса неполноценности. Я с детства мечтал играть на скрипке, но меня не взяли — сказали, что переросток. А еще в нашей школе преподавали трубу. Но когда я посмотрел, как в нее дуют, подумал, что для этого большое здоровье нужно иметь. Потому пошел на баян. С восьми лет зарабатывал на свадьбах — на слух подбирал мгновенно. Выпивал стакан водки и шпарил до утра.
А теперь много пьете?
— Когда как. Раньше пил больше, но разово. Когда в 1990-х попал в Канаду, за полтора года на английском выучил только одно предложение: "Плиз, ван кап оф вайн" — пожалуйста, один стакан вина. А вот курить бросил, — добавляет гордо. — Когда хочется закурить, начинаю грызть семечки. Раньше никогда их не ел, а сейчас на нервной почве и козлом взвоешь. Старость, влияние алкоголя на мозги, смена режимов, революции, коалиции, избыток витаминов в организме, недостаток кальция в костях... Чувствую, что постепенно меняю ориентацию. Музыкальную! — искоса поглядывает на Зажитько, тот хохочет. — Начинаю писать как Бог на душу положит. Это Чайковского слова, между прочим. Это не так просто сделать. Композиторам тоже присуща стадность. Нужно иметь много денег, хорошее здоровье и силу духа, чтобы послать всех в одно место и идти своим путем.
1942, 19 сентября — родился в городе Свалява на Закарпатье
1961 — вступил в брак с 17-летней пианисткой Тамарой
1961–1964 — служба в Советской армии (артиллерия, рота охраны)
1965 — учеба в Киевской консерватории в классе композиции Бориса Лятошинского, впоследствии — Мирослава Скорика
1966 — родилась дочка Рада; в настоящее время музыковед, гражданка Канады
1973 — появился на свет сын Евгений; в настоящее время — скрипач в симфоническом оркестре Национальной оперы
1977 — получил Шевченковскую премию
1985 — его Третья камерная симфония занесена ЮНЕСКО в десятку лучших произведений мира
с 1990 — профессор, заведующий кафедрой композиции Музыкальной академии имени П. Чайковского
2 
1
Комментарии
183