Усадьба Василисы Дмитренко, 88 лет, в центре села Демьянцы Переяслав-Хмельницького района на Киевщине. Дорожка не протоптана, снег никто не убирал. К старенькой хате в глубине двора ведут собачьи следы.
Хозяйка в двух платках и вале нках сидит на кровати. Ноги поставила на скамью. Рядом на столе в чашке чай.
— Мать моя умерла в 1924-ом году, — вспоминает Василиса Дмитренко. — Нас семеро оставила. Самому меньшему мальчику было пять месяцев, а старшему — лет 14. Родила сына и пошла в реку коноплю мочит. Помню ее в сажалке — и кровь вокруг ее. "Мама, вон вас кусают пи явки", — говорю.
А это уже осень поздняя была. Холодно. Она простудилась, и кровотечение открылось. Брала пепел из печки, взбалтывала и пила. Но не помогло: вскоре умерла. Отец и соседи нас воспи ты вали: одного научили топить, другого — есть варить.
В 1933-м Василисе Викторовне было 14 лет.
— Коровы не было, поэтому очень голодали. Ели лебеду, калачи, одуванчики. Стол большой: как начнем крошить, на целый день хватает. На поле мерзлый картофель соби рали и с половой гречишной мешали. Пекли ляпушки. Воробьев ловили. Отец еще до голодовки резал теляи, овец, а на чердак сбрасывал кожу. Так мы ее таскали, варили по кусочку и грызли.
— Как-то пошла соседям помочь, — продолжает женщина. — Их родители умерли от голода. А брат и сестра вдвоем жили — молодые, как я годами. В доме солнечно, чисто, порядоче к. Солома возле печи составлена. Он печь топит, чугуны с мясом кипят. "Что ты варишь? А где же ты взял?" — спрашиваю. "А сестру зарезал", — и показывает на мясо на лаве. Я испугалась, что и меня зарежет, да бегом из дома, — одергивает женщина юбку.
Его не наказали за людоедство?
— А он и сам умер. Переел мяса. У нас в амбаре были свекольные семена, уже ее никто не сеял. Я в котомке носила понемногу в огород на базар. Иду потихоньку, смотрю: возле хутора, на дороге, сидит мужчина и ест кота. Сырого, с шерстью. Возвращаюсь назад, а он уже умер. Несу тот кусочек хлеба, что за семена купила, не трогаю. Дома делила на всех. Отец начал пухнуть от голода. А кто пух, тот редко когда выживал. Спасли мы его: люди ехали на Западную Украину, так отдали мамино все — и кофты, и платки, и полотенца ценные. За это нам оттуда привезли зерна. А так в голодовку в селе 900 людей вымерли.
Радио играет: "Горіла сосна, палала".
Жених с отцом договорился
— Я вышла замуж, не было и 18 лет, — вспоминает хозяйка. — Выпихнули за директора школы Ивана Ивановича. Жених с отцом договорился. У него была дочь Людочка, 5 год, от первой жены, которая умерла од родов. Но де вочка 65 лет меня матерью звала. Думала, и глаза мне закроет. Но умерла от рака горла. Она в Горьком, в России жила. А родная дочка Тамара окончила школу с золотой медалью, институт с красным дипломом, второй институт. Ей: пожалуйста, виби рай работу, какую хочешь. Я уже и в Киеве договорилась. А она в Алма-Ату поехала, замуж там вышла. Видимся редко: чтобы приехать — нужно тысячу долларов. Одолжит в одну сторону, тогда отдает годами. А здесь я немного даю.
С мужем хорошо жили?
— Два года прожили, и война началась. На квартире жили в школе. Ванюша, говорю, что же мне делать? Нет дома, денег, хлеба. Он заплакал и ничего не сказал, потому что командир как раз звал. Осталась я сама с детьми. Немцы сожгли школу. Я дома не была, хорошо, что соседи детей моих в окна повыбрасывали. Иду, а на улице — коляска с Тамарой, и Люда возле нее. Отец запряг коней и забрал нас к себе. Муж пропал без вести в 1944-ом, треугольничек пришел в школу. Я три дня лежала без сознани я. После этого замуж не выходила, хотя попадались хорошие люди. Жила для детей. Ой, де точка, я подброшу в печку, — встает с кровати. Подпирает дверцы печи палкой, чтобы не открывались.
Под ногами мяукает кошка Анфиса.
— Шкодничает, на руки не ее беру, — жалуется женщина. — Есть еще трое кур, т ак не знаю, где де ть. Не осилю их от кры вать-закры вать. А зарезать — толку никакого.
Рассказывает, что работала в сельской школе учительницей истории, географии, химии и немецкого языка. 43 года педагогического стажа.
— Еще когда училась — сдавала кровь. Куплю за эти деньги хлеба, сахара, масла и чай пью. Студенты вечером идут в театры, а я им экзаменационные работы пишу. Так они мне юбчонку купили бостоновую, свитер. Потом, как уже замужняя была, муж покупал обновки. Но носить не давал — ревновал очень.
Входит соседка Любовь Молокова:
— Напекла пирожков. Отнесла бабе Соне, еще Вере. А это — вам. Поминальная суббота, а мне мать чего-то снилась.
1918, 31 декабря — Василиса Дмитренко родилась в 1919 году в с. Демьянцы
Переяслав-Хмельницкого р-на на Киевщине
1836 — вышла замуж за вдовца Ивана Старосельцева, на 13 лет старше, стала
мачехой 5-летней Людмиле
1941 — родилась дочка Тамара
1944 — муж пропал без вести
1970 — умер отец
2006 — в последний раз приезжала дочка Тамара из Алматы
Есть 86-летняя сестра Елена, которая живет в селе Ерковке этого же района, и
брат Михаил, 83 года, живущий на Харьковщине
4 
35413
Комментарии