- Я учился в Львовской школе милиции. Помню, утром приходит в казарму офицер и говорит, что через пару дней мы едем охранять чернобыльскую зону от мародеров. А у меня первая мысль: только бы мама не узнала. Она после катастрофы все в письмах писала: "Сынок, как будут туда отправлять, не едь. Говори, что больной, умираешь, но не едь". Я ей так и написал: "Мама, наши поехали в Чернобыль, а меня из-за ангины не пустили", - рассказывает ликвидатор Чернобыльской катастрофы 48-летний Михаил Петрович. Фамилию просит не называть, не позволяет фотографировать.
После аварии на ЧАЭС для охраны зараженной территории от мародеров направляли курсантов из военных и милицейских учреждений. Михаил попал туда в марте 1987-го.
Он живет один в однокомнатной квартире в спальном районе Ривне. Встречает у входа в 5-этажку. В спортивных штанах, клетчатой ??рубашке и черных тапочках. У него пышные седые усы и лысая макушка. В квартире не делал ремонта более 20 лет. Над кроватью в комнате висит темно-синий ковер с оленями.
- Нас отвезли в белорусское местечко Хойники Гомельской области, километрах в 40 от Чернобыля. Там распределили и отправили по деревням. Поселили в 3-этажном здании бывшей школы, - мужчина крутит в руках карандаш. - Обещали выдать новую форму, а вместо нее дали старую, только постиранную. Но стирка радиации не вымывает. Так же с пайком было. На каждого студента была рассчитана определенная доза алкоголя, чтобы очищать организм от радиации. Так курсанты алкоголя и не видели. Усе выпивали офицеры. Потом ящиков 20 пустых вывозили. Кормили кашей с тушенкой. Молочные продукты получали с фермы за городом. Скот из зданий не выпускали. Утром на ферму автобусами доставляли людей, они там убирали, кормили животных. Корма привозили с чистых территорий, но от того молоко не становилось безопасным, а нас им кормили месяц.
Михаил Петрович приносит две чашки чая и пряники.
- Нам дали задание следить за тем, чтобы из пустых домов никто ничего не воровал. Ставили в караул на сутки. Там уже мало чего воровать было, ведь целый год прошел после взрыва. Военные и милиционеры все растащили. Видел, как военные посуду вывозили, телевизоры. Это все потом где-то продавали. Многие наши ребята соблазнялись найти что-то ценное, лазили по домам. Трое знакомых рылись по хатам. Найденные деньги и украшения забрали домой. Все они умерли лет через 10-15 от рака.
Затем курсантам дали указание все вещи в домах уничтожать, чтобы не достались мародерам. Мы крушили телевизоры, мебель, посуду били, - вспоминает Михаил Петрович. - Разбили телевизор, а оттуда посыпались рубли. Сумму уже не вспомню, но на год жирного житья хватало. Напарник сказал, чтобы мы эти деньги поделили. Я не захотел брать, так он свою половину взял, остальные оставил в том телевизоре. Уехал в Киев, мы связь потеряли. Но у меня тоже есть кое-что оттуда, - достает из стенки старое пожелтевшее издание "Кобзаря". - Не читал его никогда, потому что есть другой, новее. Но пусть будет на память. Был со мной Леша из Хмельнитчины, так он себе целую библиотеку насобирал.
После приезда из Хойников Михаил познакомился с парикмахершей Марией. Встречались полгода.
- Я вернулся во Львов в конце апреля того же года. В зону только на месяц отправляли. Раз возле кинотеатра ждал друга, а она подругу. Стояли рядом, разговорились. Начали на свидания ходить. Но через полгода я заболел - язва мучила, щитовидка. Лег в больницу на операцию. Сильно полысел, стал нервный. Маша испугалась, сказала, что хочет иметь здоровых детей. Мы разошлись. Я на 1,5 года в запой ушел. Потом бросил, потому что печень стала очень болеть. Врачи сказали, еще пару стаканов - и будет цирроз. Так и остался один на всю жизнь, родители давно умерли.
2 
1
Комментарии