"О моем роде Праховых начали говорить недавно. Раньше замалчивали дворянское происхождение. В Союзе существовали только династии сталеваров и свекловодов", — рассказывает 59-летняя киевская художница Александра Прахова.
— При поступлении в художественный институт мне советовали взять фамилию как у людей. Скажем, мамину — Бондаренко. Я не согласилась и долгие годы была "невыездная", потому что за границей родня.
Живу в квартире на Подоле. Одну из комнат называет мастерской. В углу висят украинские полотенца. В большой вазе пахнут пионы, в маленькой рядом — васильки. Много фотографий 5-летнего внука Коли. Единственное место, где можно сесть, — диван. На нем, положив голову на книжку, дремлет серая кошка Мими.
— Я представитель династии в четвертом поколении, — Александра выключает радио. — Прадед Адриан Прахов — эксперт по искусству — пригласил для реставрации Кирилловской церкви в 1884 году молодого Михаила Врубеля. У нас дома он, ясное дело, встречался с прабабушкой — Эмилей Львовной. Она была старше Врубеля на четыре года, имела троих детей. Концертировала с Ференцом Листом. С тех времен у родственников сохранился хороший рояль. Это кошмар детства всех Праховых, потому что мы любили под ним прятаться, а когда вылезали, бились головой. У прабабушки были огромные васильковые глаза, припухшие губы. Вела с Врубелем долгие разговоры. Амурных вариантов там не было — не те времена. Прадед был старше Врубеля на 10 лет. Знал о его влюбленности, но говорил: "Зачем она мне, если бы никому не нравилась?"
Александра Николаевна гладит Мими.
— На средства прадеда Врубель учился в Италии. Привез оттуда готовые иконы для Кирилловской церкви. В "Божьей Матери с младенцем" все узнавали мою прабабушку. Это нужно иметь гений Врубеля, чтобы увидеть в обычной женщине Матерь Божью. Говорят: "Лицо месяца", "Лицо года". Думаю, прабабушкино лицо — это образ тысячелетия, — показывает на портрет прабабушки, который написала "под Врубеля".
В 1887-ом русский художник украсил несколькими орнаментами Владимирский собор в Киеве.
— Как-то пришел к нам с окрашенным в зеленый цвет кончиком носа. Сказал: "Женщины красятся, скоро будут краситься и мужчины. Лично мне к лицу этот цвет". Но за стол его с таким носом не пустили. Прабабушка отправила в ванную умываться.
Зачем она мне, если бы никому не нравилась?
Посещать дом Прахових в те времена считалось престижным.
— Гости рисовали на салфетках, скатертях. Прабабушке это надоело, и она подсовывала им бумажные листы. Так в семье осталось много рисунков Врубеля, Вильгельм Котарбинского — он тоже отделывал собор. Позже эти зарисовки передали в музей русского искусства. Есть известный портрет прабабушки с вышивкой, который нарисовал Илья Репин.
Спрашиваю, имеет ли картины Врубеля в домашней коллекции.
— Если бы и были, то я не сказала бы. О таких вещах не рассказывают.
Сын Адриана Прахова Николай был профессором истории искусств, известным художником.
— Его старшая сестра Леля вышила плащаницу для Владимирского собора. Она хранится в музее Киево-Печерской лавры. Дед, когда стал плохо ходить, читал лекции дома. Так что историю искусств я изучала с семи лет. Бабушка тоже была художница. Маленькой я видела, как она рисовала копии "Утра в сосновом лесу" Ивана Шишкина, "Золотую осень" Исаака Левитана для больниц, сельских советов. Я была уверена, что медведей в лесу придумала бабушка. Отец мой стал ботаником, знал немецкий, французский, итальянский, польский, чешский языки — денег на образование в семье не жалели. Когда жил в Якутии, изучил якутский.
Забрасывает ногу на ногу.
— Люблю бывать в Владимирском соборе. После того как меня туда повели впервые, всем рассказывала, что видела царя — таким мне показался батюшка. Правда, потом в пионеры не хотели принимать, потому что узнали, что мои предки руководили строительством собора.
Прахова выучилась на иллюстратора книжек.
— В советские времена это был наименее отвратительный способ зарабатывать деньги. Рисовала не доярок или сталеваров, а деток и животных. Получила за это несколько постыдных комсомольских премий. Замуж вышла за художника Евгения Гончарова. Нам сложно выйти из своего круга, — смеется. — Наш 37-летний сын Николай тоже художник. Для него рисовать — как ходить. Недавно пошел с моим кузеном в регату на яхтах. Вернулся обалдевший: "Ты меня отправила в космос! Не все люди художники. Есть еще технари, физики, кибернетики!" Внук Николка тоже рисует, — показывает его цветные ляпки на полотне в рамке, сделанные в год и два.
1 
1
Комментарии
3