Подполковник запаса Борис Некряч, 70 лет, треть жизни прослужил на космодроме "Байконур". Попал туда Борис Евгеньевич случайно.
— Я же флотский, — рассказывает он. — В 1958-ом с отличием окончил минно-торпедный факультет Высшего военно-морского училища в Баку.
Как раз тогда, говорит Борис Некряч, создали ракетные войска. Генсек ЦК КПСС Никита Хрущов считал их приоритетными. Так лейтенант Некряч оказался в ракетной части "Ленинград-300", на будущем космодроме Плисецк. А в 1960-ом попал в Казахстан.
— Название "Байконур" впервые прозвучало для прессы в 1961-ом, после полета Юрия Гагарина в космос. Для военных он всегда был "Пятым полигоном". Или Научно-исследовательским испытательным полигоном N5 Минобороны СССР, — вспоминает Борис Евгеньевич.
В октябре 1960-го на полигоне произошла катастрофа. Во время испытания боевой ракеты взорвались сотни тонн горючего.
— Погибло свыше ста людей, — отмечает Некряч. — Сгорели. Много отравились газами. Погиб главный маршал артиллерии Митрофан Неделин. Говорят, нашли только маршальский погон.
Приходит черный кот. Садится Некрячу на колени.
— Котя, — гладит его хозяин и продолжает:
— Климат там не для белого человека. Сильная запы ленно сть атмосферы. 330 дней в году яркое солнце, а зимой холодно.
Кто-то из известных людей приезжал к вам?
— В 1964 году приезжал Никита Хрущов. Но никаких встреч. И слава богу. Это же весь полигон нужно было ставить с ног на голову. Потом еще Леонид Брежнев был, кажется.
Некряч разворачивает цветную карту Байконура, показывает:
Королева все боялись
— Вот станция Пригородная. Но все называли ее Деголовка, потому что ее построили к приезду генерала де Голля. Я, правда, его не видел, а видела моя жена Надежда. Говорит, тогда шел дождь, а де Голль со свитой ехали стоя в открытой машине. Из-под антидождевой накидки виднелся лишь его большой нос. По нему и опознали.
Космические исследования начались на базе боевой ракеты академика Сергея Королева. Ее запустили 21 августа 1957-го.
— Королева все боялись, — вспоминает Некряч. — Матом не ругался, однако полковника мог отчитать, как мальчика. Очень не любил, когда на старте были посторонние и женщины.
Юрия Гагарина видели?
— Неоднократно. Но для меня это была работа. Я обращал на него внимания не больше, чем на манекен. 12 апреля 1961 был пуск, а 10 или 11-го всю боевую обслугу собрали на старте. Приехал Королев, привезли космонавтов — Юрия Гагарина, Германа Титова. Гагарин был, как Мона Лиза. Как будто не улыбается, но в то же время улыбается. Все эти "пое-хали!" — это все придумали и записали позже.
В последний раз на полигон Гагарин прибыл в 1967-ом — как дублер космонавта Владимира Комарова.
— Я, оператор Борис Сажко и слесарь Ваня Кротов видели Комарова последними, — вспоминает мужчина. — Боря помог Комарову подключить приборы. Он был очень бледен. Когда полез в спусковой аппарат, Борька ему говорит: "Владимир Михайлович, требуют включить УКВ-связь". А Комаров не может, — растерялся.
Полет Комарову сразу не удался, говорит Некряч. Не открылась одна из солнечных батарей. А в решающий момент отказала парашютная система.
— Парашют не раскрылся или раскрылся не полностью. Ну и на огромной скорости Комаров упал. Не нашли ничего, — вздыхает Некряч.
Потом с улыбкой вспоминает, как в 1974-ом проходил совместный полет "Союз-Аполло".
— Для каждого места спецслужби сты разработали легенду. Огромный монтажно-испытательный корпус был " де рево-распиливающим заводом". Мы говорим: "Ну, неужели вы считаете, что американцы такие идиоты?". А они: "Ваше дело поддерживать легенду".
"Пое-хали!" — это все придумали и записали позже
Борис Евгеньевич вспоминает, как всех офицеров, контактировавших с американцами, спецслужбы решили переодеть в гражданское.
— Поехали на базу вое нторга и закупили партию одинаковых брюк, — смеется он. — Каких-то таких с наружной застежкой, смешных.
А как отдыхали?
— Ну, кино, танцы. Долго был сухой закон, хотя было много спирта. Жалели, что нет пива. Тогда начальство построило пивзавод. Но наше пиво вызывало лишь понос. Ходили слухи, что туда для пены добавляют моющий порошок "Лотос".
После случая с космонавтом Валерием Кубасовым, вспоминает Некряч, для космонавтов сделали жестче режим передвижения по полигону и окраинам.
— У Кубасова нашли аномалию в легких. Оказалось, что там цветет какая-то трава — аллерген для него. Сняли весь экипаж — Кубасова, Леонова. Вместо них полетели другие.
Некряч отбрасывается в кресле, закладывает ногу на ногу.
— Тройка, полетевшая в 1971-ом вместо них, — Добровольский, Волков и Пацаев, — погибла. Разгерметизировался спускной аппарат.
Говорит, вскоре их части N 25741 исполнится 50 лет. Будут отмечать 30 июня в Москве. Высокий и не по летам стройный мужчина выпрямляется. Шутит:
— Дед служил в лейб-гвардии Семеновского полка. Вот такой вот был! Папа уже ниже деда. А я вообще недоросль, ребенок войны.
1937, 19 июня — Борис Некряч родился в Харькове
1954 — поступил в Балтийское военно-морское училище в Калининграде
1958 — окончил минно-торпедный факультет Каспийского военно-морского училища
1960 — попал на полигон N5 (Байконур)
1963 — в Ростове-на-Дону вступил в брак с Надеждой
1964 — родился сын Евгений; через 5 лет — Вадим
1983 — уволился в запас
1987— инженер Киевского института инженеров гражданской авиации
3 
1
Комментарии