— Вызывайте скорую! Человеку плохо! И говорить не может. Господи, как страшно. Хоть бы не умер у меня на глазах. И зачем в такую жару бухать? — кричит женщина в шортах и майке. Стоит возле лежащего мужчины лет 50 на перроне железнодорожной станции в Новоалексеевке Генического району на Херсонщине. Она — пассажирка поезда Новоалексеевка — Харьков — Полтава. Отправляется в 9:11. Поезд пускают в летний период. Чаще всего им пользуются отдыхающие, которые едут на Арабатскую стрелку в Азовском море.
Остается несколько минут до отправления. Мужчина до сих пор лежит с закрытыми глазами. Пахнет перегаром. Вокруг собираются люди. Проводница дает таблетку для снижения давления. Пассажира под руки заводят в вагон.
Полтавка 25-летняя Людмила наблюдает за людьми из окна купе. С подругой 24-летней Алиной неделю отдыхали на базе отдыха в селе Счасливцево.
— Хорошо, что мы с тобой не пили ничего вчера. А тот, видно, водку жрал. Хотя и пиво сичас дрянное. Наверно, с сухим спиртом мешают. От него только голова кружится и трещит, — Людмила заматывает шторы на веревку, чтобы открылся вид из окна. На перроне уже пусто.
— А че мы не едем? — Алина запихивает под сидение чемодан, вытирает пот со лба. На улице +30°С.
— Может, тому дяде до сих пор плохо, — пожимает плечами Людмила.
— Из какого-то вагона выпал болт или гайка. Сейчас подлампичат, и поедем, — говорит проводница лет 35, с короткой стрижкой. Заносит постельное белье.
Через 15 мин. в поезде становится душно. Пассажиров на улицу не выпускают. Люди выходят в коридор. Трое мужчин лет 40 курят в тамбуре, по очереди отхлебывают из литровой бутылки пиво.
— Все в нашей стране через жопу делается. Даже поезд вовремя не может поехать. Что говорить о завершении войны или нормальных ценах, — вздыхает усач с седыми висками.
— Валера, ты нашел когда о войне говорить. Мы же только с отдыха, пусть мозги еще немного отдохнут. Пей пивко и вспоминай красивых дамочек на пляже, — смеется товарищ в белой засоленной майке. Из кармана шорт достает пачку соленых орешков с вкусом бекона. Открывает зубами.
— Мне с пляжа только цены вспоминаются. Какие там дамочки? — усач опирается о стену. — Одна кукуруза вареная — 15 гривен, креветки — по 40, дыни — двадцатка за кило. Жили в каких-то кустах. За сутки с человека 130 гривен брали. Ни кондиционера, ни телевизора.
Поезд отправляется с получасовым опозданием. Пассажиры интересуются у проводницы, вовремя ли прибудет в Харьков и Полтаву.
— Не переживайте, машинист нагонит потерянное время, — отвечает та.
— Вам веры нет, — говорит кто-то из людей.
— Не поняла. А мы тут при чем? Мы работаем без простоя. Старые поезда посписывали, а новых не закупляют. Те, что остались, гоняют по кольцу. Утром в Новоалексеевку приехал дизель из Киева. Полчаса постоял, и отправили по другому маршруту — на Днепр. На Одессу ездит скоростной красавчик. В нашем Кременчуге на Крюковском вагоностроительном заводе делали. Но он один. Больше не заказывают, — женщина переступает с ноги на ногу, потому что отекли. — В поездах духота. Летом не охлаждают, зимой не топят. Раньше проводникам хоть воду давали. Теперь и этого нет. Людей новых на работу не берут. Штат 10 год не обновляли.
В Мелитополе Запорожской области поезд стоит 10 мин. Пассажиры выходят на перекур. По перрону прохаживают несколько десятков продавцов. Носят воду, пиво, мороженое, чипсы, орешки, дыни.
— А рыба есть? — выскакивает из вагона мужчина 20 лет, на ходу снимает футболку. — Нам к пивку нужно.
— Какая рыба, мальчик? О ботулизме слышал? — говорит продавщица пива. Продает ему шесть бутылок по 20 грн за каждую.
— Эта болячка весь кайф на море перебила. С пацанами постоянно хотели рыбки к пиву, девченки отговаривали. Но мы нашли выход — мидии в лимонном соке, кальмары.
В одном купе едет семья с сыном 4 лет. Ребенок постоянно выглядывает из дверей. Отец позволяет поиграться машинкой на ковре коридора.
Выходит мать, чистит банан, делится с мужчиной. Возвращаются из Крыма, гостевали у родственников. Из Симферополя до Новооалексеевки ехали на такси.
— Ира, я не могу забыть глубины Черного моря. Как после такого возвращаться в Лозовую (город на Харьковщине. — ГПУ)? Опять этот грязный огород, ситуация в стране, нудная работа, — говорит мужчина.
— Смотрю, тебя подкупили мои родственнички. Но ты их не слушай. Они же сепаратисты, вешали нам лапшу о прекрасной жизни. Я бы там никогда не жила. Продуктов мало, о воде вообще молчу. Одно хорошо — на пляжах мало людей, можно уединиться, — щиплет мужчину за живот.
Мужчина предпенсионного возраста пытается открыть окно в коридоре вагона. Проводница запрещает, потому что работает кондиционер. К мужчине подходит внук, лет 8 на вид.
— Дедушке, когда мы уже приедем в Полтаву? Здесь и поиграться нет где, — говорит мальчик.
— Ехать еще долго. В Харькове будем стоять 3 часа. Потому что будут отцеплять вагоны, — отвечает дед.
— Мужчина, зачем вам в Харькове торчать? Мы будем ехать в Полтаву маршруткой. 100 гривен — и через 1,5 часа на месте, — говорит соседка.
Около 14:00 большинство пассажиров засыпают.
2 
1
Комментарии