50-летний поляк Ришард Сивец из Перемышля всю жизнь работал бухгалтером. 8 сентября 1968 года он сжег себя на стадионе в знак протеста "против тирании лжи, овладевшей миром". Когда Сивец горел среди трибун, на футбольном поле дети танцевали мазурку.
За 25 лет самоубийца стал национальным героем. Польский режиссер Мачей Дригас, 49 лет, снял о нем документальный фильм "Услышьте мой крик". В апреле он привез свою ленту в Киев — на фестиваль документальных фильмов.
Дригас пришел на просмотр в Дом кино с 46-летней женой, тоже режиссером, — Витой Желякевичюйте. Они оба в черном и нежно держатся за руки.
В последних кадрах "Крика" пылающий человек убегает от своих спасителей и кричит. Уже идут титры, но никто не поднимается с мест. Первым встал сам режиссер с женой.
Мы идем к бару Дома кино, этажом ниже. К нам присоединяются еще двое мужчин. Первый — дедушка с колоритной седой бородой и усами, у другого — юноши — рыжие усики лишь намечаются. Жена приносит Дригасу стакан "Боржоми". В баре шумно и сизо от сигаретного дыма.
Как вы узнали об этой истории? — спрашиваю у него.
— В 1989-ом в газете появилась заметка о мужчине, который сжег себя на стадионе. Я удивился, ведь об этом случае никто ничего не знал. Узнал, что он был историком по образованию. Окончил Львовский университет, но преподавать отказался. Сказал, что не хочет учить детей неправде. Его жена и одна из дочерей до сих пор живут в Перемышле. Остальные дети эмигрировали в Канаду и США.
Ты, наверное, иностранец? Русский так никогда бы не сделал
Как реагировали люди после просмотров?
— Однажды в Нью-Йорке после просмотра один мужчина сказал: "Знаете, я шел по улице, видел, как бьют мужчину. Это было 15 лет назад. Я тогда оглянулся и убежал, но до конца жизни буду вспоминать эту картину".
С вами происходило что-то подобное?
— Смею надеяться, что нет, — говорит, тяжело вздыхая. — У меня почти нет чувство страха за себя. Когда я учился в Москве, все время таскал на себе пьяниц. Не мог видеть, как они валяются на улице. Однажды зимой, когда метро уже было закрыто, всю ночь тащил алкоголика. Он рассказывал мне о своей жизни: "Войну прошел, в 50-х тяжело пришлось". Уже возле парадного слез с меня, посмотрел так, — Мачей прищурил левый глаз. — "Ты, наверное, иностранец?". — "Да. А откуда вы знаете?". — "Русский так никогда бы не сделал".
Пьяных по домам разносите и сейчас?
— Да, — сокрушенно качает головой. — Но в Польше их меньше.
Почему учились в Москве?
— Недобрал один балл, чтобы учиться в Лодзинский киношколе. Но я не считаю ВГИК высокой школой. В общежитии было весело? Даже слишком, — хитро улыбается. — Я оттуда сбежал. Жил на квартире у 60-летней московской актрисы, которая играла в театре "хвосты". Типичная чеховская неудачница. Ее сын приезжал раз в год, и то только для того, чтобы взять макулатуру и обменять на книгу.
Мачей говорит по-русски с легким акцентом, изредка не к месту вставляя "ш" и "ж".
— Помню, как в первый раз пришел. Никто не отворяет, но дверь не замкнута. Вижу: пожилая женщина сидит под зонтиком у маленького телевизора 50-х годов и через увеличительное стекло смотрит боксерский матч.
— А зонтик от дождя был? – интересуется дедушка.
— Нет, от солнца, — уточняет поляк. — Иногда с бабкой было нестерпимо, но она была так одинока! К моему приезду могла специально есть старое мясо, чтобы ее забрала "скорая".
Вы были ассистентом у известного режиссера Кшиштофа Занусси?
— Как-то нам, студентам ВГИКа, запретили смотреть фильм, который он привез в Москву. Ректор с аппаратчикамим замкнулись в аудитории и смотрели сами. Я организовал забастовку, мы попробовали выбить ногами дверь. Тогда Занусси оставил нам номер своего телефона. Сказал, чтобы приезжали в гости. Теперь у него есть собственный дом под Варшавой, в котором он так же принимает студентов. Покупает вот такого теленка, — Дригас вытягивает руки в стороны, показывая размер, — и нанимает специального человека, который готовит еду.
Мы попробовали выбить ногами дверь
Как вы зарабатываете на жизнь?
— Бывают ситуации, когда с неба что-то падает, — говорит иронически. — Раньше я получал гонорары со всего мира. А теперь сам продюсирую свои фильмы, потому что делаю их так долго, что ни один нормальный продюсер не выдержал бы. Говорю себе: "Слушай, ну заканчивай уже этот фильм, денег нет!". А режиссер во мне отвечает: "Пошел на фиг".
Где вы живете?
— В Варшаве. Моя жена, к сожалению, занимается тем же, чем и я. Она — дочь знаменитого литовского кинорежиссера Витауса Сажаукьявиучуса. У нас есть дочка Вита-Мария, ей 22 года, шестилетний сын Адам и собака.
Дочь тоже учится на режиссера?
— Нет. Она изучает французский язык. Для нее всегда было проблемой, что ее папа — свободный художник. Как-то провожал ее в школу, а она говорит: "Слушай, ты надень пальто и, может, сумочку какую-то возьми. Все подумают, что ты идешь на работу, как другие папы", — Мачей говорит это детским голосом. — Она интересуется журналистикой, кино, фотографией. Черт знает, кем будет.
Дом кино закрывается, и из гардероба приносят его вельветовый пиджак. Жена показывает Дригасу на часы.
— Ну, и ешче едну хвилечку, — возмущается он.— Знаете, я уже третью ночь гуляю по столице. Первая моя экскурсия затянулась до второго часа ночи. Я же здесь в первый раз! Вот Вита, — кивает на жену, — уже снимала в Киеве свой фильм "Шизофрения". О людях, которые по политическим мотивам попали в психиатрические больницы.
1956 — родился в Лодзе (Польша)
1975 — учился в ВГИКе в Москве
1983 — родилась дочь Вита-Мария
1992 — награда Felix за лучший европейский документальный фильм
1999 — родился сын Адам
2005 — лента "Один день в ПНР" вызвала резонанс в Польше
1 
1
Комментарии