— Когда сыну исполнилось 10 месяцев, у меня обнаружили рак легких. Муж повез на операцию. А из больницы выходит какая-то женщина и плачет. Ее так же прооперировали и сказали, что жить осталось две недели. Я схватила Мишу за барки и кричу: ты меня сюда привез умирать? Две медсестры едва от него оторвали, — говорит черкасчанка 83-летняя София Кузнецова.
Она 55 лет живет в браке с 90-летним Михаилом Штиным.
— Врачи говорили, что опухоль быстро растет, — вспоминает София Федоровна. — Я распорядилась, кто после моей смерти будет присматривать за детьми. Сын должен был остаться с Мишей, а дочь забрала бы сестра. Но мне повезло с хирургом, он украинец. После операции осталась живой. Лежу с трубками, а врач говорит: "Не трогал ваше легкое, потому что это доброкачественная опухоль. Она была на ножке и блуждала. Мы не могли сориентироваться, что это не рак".
Но между плеврой и легкими собирался гной. Мне десять раз пробивали грудь и вытягивали шприцем. Врач сказал: нужно каждое утро бегать, иначе легкое через полгода придется удалить. Я начинала с 200 метров и дошла до 6 километров. Вместе со мной 25 лет бегал и Миша, — гладит мужа рукой по спине и смотрит ему в глаза. — Последние 30 лет каждое утро и каждый вечер проходим по несколько кварталов. Мы много чего вместе пережили.
Михаил Павлович одет в желтую тенниску и синие спортивные штаны. В левом ухе — слуховой аппарат. София Федоровна в синем халате. На безымянном пальце правой руки у нее золотое обручальное кольцо. Мужчина свое не носит.
— Мы всю жизнь на разных фамилиях. Я Софушке сказал: не буду я настаивать на своей фамилии, — вспоминает день регистрации брака Михаил Павлович. — Она мне и самому не нравится, так что оставайся на своей. Это российская фамилия, я родом из глухой деревни на Волге, это в Кировской области.
— Познакомились мы в пединституте города Кирова, — рассказывает София Федоровна. — После летней сессии нашей группе математиков предложили досрочно сдать экзамены. Я взяла бумажку и записываю желающих. Подходит и этот, — кладет руку на колено мужу. — Я посмотрела и думаю: а он не такой, как другие. И чего-то на экзамене захотелось проверить, что за человек. Мы сидели на последних партах. Я шепчу, что на свой билет ничего не помню. Он откладывает свой и начинает решать мой. Я ему: все, достаточно, я вспомнила. А сама думаю: о, он умеет людям делать добро.
Супруги имеют статус "чернобыльцев".
— В 1972 году нас пригласили в школу города Припять. Михаила Павловича — директором, а меня учителем математики, — говорит София Федоровна.
— Я побывал в Киеве. Говорю: ты не представляешь, как здесь цветут каштаны. Поехали в Украину. Из-за разных фамилий в школе долго не знали, что мы супруги, — вспоминает Михаил Павлович.
— Как-то комиссия проверила мою контрольную по математике, — рассказывает жена. — Говорят директору: прекрасные результаты, вы почему эту учительницу не отмечаете? Он слушал-слушал и сознался, что я его жена. И как только он вышел на пенсию, на меня посыпались отличия. Но на него не в обиде. Мы никогда не допускали, чтобы нам что-то дарили так, как теперь покупают учителям холодильники, телевизоры. Это называется вымогательством. У меня был случай. На 8 Марта открываю ящик, а там — коробка конфет. Позвала старосту и отменила урок. Говорю: я ухожу, а вы все это раздаете и съедаете. Урок математики сделала седьмым. Объяснила ученикам, что нужно дарить лишь сделанное своими руками. После этого мне дарили работы из дерева или рисунки. Я все складывала в шкаф и на выпускном раздавала.
— В Припяти имели трехкомнатную квартиру. В Черкассы переехали после аварии на Чернобыльской АЭС, — продолжает. — Первые недели спали на газетах и ими же укрывались. Впоследствии позволили кое-что забрать из Припяти. Мы упаковали библиотеку. Это наше богатство, — София Федоровна кивает на книжный шкаф, который разделяет комнату на спальню и гостиную. — Когда получили контейнер, измерили радиацию, все нормально. А одежда, которая была на нас, зашкаливала. Мы ее сожгли в лесополосе и закопали.
3 
1
Комментарии