— Старый, милый друг! — на перроне вокзала в Нежине историк Николай Костомаров встречает свою бывшую невесту Алину Крагельскую.
— Какими ветрами? Как ты решилась выехать? — спрашивает, целуя женщине руки.
— Тебя скорее увидеть.
1874 год. Они заручились в 1840-х. Родители Крагельской против брака — мать Костомарова была крепостной. Окончательно отношения прекратились после ареста историка за участие в подпольном Кирилло-Мефодиевском братстве. Его заслали в Саратов. Алина хлопотала, чтобы перевели в Киев — напрасно. В конечном итоге поддалась воле родственников и вышла замуж за помещика Марка Киселя. Жили в его имении в селе Дедовцы — теперь Прилуцкий район на Черниговщине. Родились сын и две дочери.
Костомаров возвращается из ссылки в Санкт-Петербург. Он так и не женится. Умирает Кисель. Бывшие помолвленные начинают переписываться. Женщина приглашает его в гости.
Костомаров сразу идет на террасу ее имения. Оттуда восторженно рассматривает клумбы и сад, застроенные хатами улицы. Вслушивается в пение соловьев. Возвращается туда и после ужина. Под песни крестьян рассматривает звездное небо. Складывает руки для молитвы.
— Ты, как и раньше, набожный, — подходит пожелать доброй ночи Алина.
— Храм здесь величественен! — отвечает и начинает плакать. — Господи! Почти 30 лет я не чувствовал такого наслаждения, как теперь. Да еще и у Алины.
Он посещает крестьянскую свадьбу. По воскресеньям как только слышит, как в церкви начинается служба, предлагает хозяйке пойти обвенчаться. Она отказывает. Он едет назад в Санкт-Петербург. С собой забирает дочь Киселей Соню — та учится в Смольном институте.
Зимой умирает мать Костомарова. Он болеет тифом. Теперь Алина едет к нему. В конечном итоге соглашается на брак. Венчаются в Дедовцах на его день рождения.
Жена исполняет обязанности его секретаря — переписывает документы, записывает надиктованное и читает ему. Здоровье ученого остается слабым. Он почти не видит, плохо передвигается и постоянно раздражается. Невзирая на это, в холод отказывается одеваться теплее.
— Это все твои благородные выдумки, — говорит. — Я — мужик, не могу простужаться.
Даже когда болеет, стоит на своем:
— Это у меня нервы, а не простуда.
В конце 1882 года у него обостряется болезнь, начинаются кровотечения. Весной возвращается в Дедовцы. Здесь чувствует себя намного лучше. Постоянно гуляет в саду. Цепляет себе цветы в петлицу одежды и на шляпу.
"После обеда, когда солнце опускалось к западу, мы отправлялись на один из ближайших холмов, с которого открывался широкий пейзаж на околицы, — вспоминает быт Костомарова в Дедовцах художница Екатерина Толстая-Юнге. — На горе выстраивался хор под руководством одной из старших девушек. Николай Иванович вынуждал их петь народные песни. После импровизированного концерта артистам раздавали леденцы. Дома нас ожидал вкусный сельский ужин. Потом мы садились вокруг лампы и брались за чтение "Мазепы", над которым работал тогда ученый. Чрезвычайно приятное впечатление производил весь состав этой семьи. Почти материнская заботливость, с которой жена ухаживала за ним, пробуждала лучшие стороны души. Как-то тепло делалось на сердце".
Вместе с искусствоведом Василием Горленко странствует по околицам. Собирает гербарии, взбирается на курганы, разглядывает остатки фундаментов замка Яремы Вишневецкого над Сулой.
— Старик и молодой допытываются о кладах, — перешептываются крестьяне.
С женой ходят слушать веснянки.
— Я ничего не вижу, я совсем ослеп, — жалуется во время какой-то прогулки. — Хоть бы мне скоро умереть.
— Кто копается в государственном архиве, тот еще не ослеп, — слышит ответ.
— Кто желает смерти, тот не ходит по ночам на игрища, — добавляет другой голос.
— Хочется вам школовать надо мной!
Костомаров продолжает работу в столичном архиве и библиотеке.
Как-то поздним зимним вечером выходит из архива и попадает под сани. Кони тянут его через всю площадь. Полиция решает, что это какой-то пьяница, и забирает Костомарова в участок. Там выясняют, кто он, и отпускают. Когда приходит домой, из уха и горла течет кровь.
С наступлением весны опять едет в Украину. Дальше странствует с Василием Горленко. В Переяславе осматривают церковь, где хранятся вещи с присяги казаков и Богдана Хмельницкого в 1654 году — ризы, Евангелие и крест. Посещают друга Тараса Шевченко — Андрея Козачковского.
"Вечером мы поехали назад в Дедовцы. Я пытался убедить Николая Ивановича остановиться на ночь для отдыха, но он был против. С большими усилиями я заставил его укрыться пледом. Он чувствовал себя очень плохо и очень страдал. Чтобы поддержать его, я рассказывал разные смешные истории, потому что знал его склонность ко всему веселому и шутливому. С удовольствием вспоминаю теперь, что мои выдумки вызывали у него искренний смех".
1817, 16 мая — Николай Костомаров родился в селе Юрасевка — теперь Ольховатский район Воронежской области, Россия.
1833 — поступил на историко-филологический факультет Харьковского университета.
1847 — арестован за участие в создании подпольного Кирилло-Мефодиевского братства. Год сидел в Петропавловской тюрьме в Санкт-Петербурге, дальше отбывал ссылку в Саратове.
1856 — император Александр ІІ издал манифест, которым освободил Костомарова от полицейского надзора.
1859 — с Пантелеймоном Кулишем и Василием Белозерским создал украинофильскую организацию "Громада".
1875 — женился на Алине Крагельской.
1885, 7 апреля — умер в своей квартире на Васильевском острове в Санкт-Петербурге.
"Поляк грозился установить победный флаг на куче московских трупов"
"Я многократно рвался убежать отсюда, — пишет Николай Костомаров художнице Екатерине Толстой в конце 1861-го. — Университет стал для меня таким чужим. Аресты повторяются, шпионы снуют между студентами и каждое неосторожное слово передают в Третье отделение (подразделение полиции Российской империи, которое расследовало политические преступления. — ГПУ). Студенты прячутся, боятся приходить в университет. На всех, кто связан с университетом, смотрят, как на террористов. За мной ничего вредного нет, но пуганая ворона и куста боится".
В мае следующего года он оставляет Петербург. Путешествует по Прибалтике. Посещает Вильно — теперешний Вильнюс — и его околицы.
"По улицам юдеи открыто продавали конфедератки, крестики и перстни с революционными знаками, прокламации и стихи на польском языке, — вспоминает Костомаров. — На одной из улиц я увидел толпу. Люди стали на колени и начали петь патриотические песни, в которых поляк грозился установить победный флаг на куче московских трупов. Никто не преследовал за пение таких песен".
После путешествий в окрестностях Пскова, Новгорода и Москвы пишет труд "Севернорусские народоправия". Получает приглашение от Киевского университета. Отказывает после того, как узнает, что тамошний генерал-губернатор назвал его "украинофилом". Пресса печатает статьи о "хохлословии" Костомарова.
В 1864 году в течение месяца посещает Берлин, Дрезден, Прагу, Регенсбург, Мюнхен, Зальцбург, Вену, Белград, Брюссель.
"Я посоветовался с одной знаменитостью, и она посоветовала мне железные воды во Франценсбаде, — делится с переводчицей Надеждой Белозерской. — Но железные воды мне наделали вреда. У меня начались жестокие приливы к голове, разболелись глаза. Я почти не вижу левым глазом. В Вене я сошелся с русинами. Прожил с ними 17 дней очень весело, правда, ничего не делал. Вставал, шел купаться, оттуда завтракать, потом что-то смотрел. В первом часу шел обедать. До вечера или со всеми ехал за город, или в театр. Нигде больше я не слышал такую оперу, как в Мюнхене — она лучшая".
В завершение путешествия месяц живет на бельгийском курорте Остенде на берегу Северного моря. По рекомендации врачей, ежедневно купается. "Жалко, что я не поехал сразу в Одессу. Здешняя вода не помогает мне так, как южная. Печальный случай завел меня сюда", — писал Костомаров из Бельгии.
8 
35413
Комментарии