Дни отчаяния и жары. Какой будет цена нашей победы?
Пусть бы все было как прежде, но лучше. И чтобы не было всех, кто хочет, чтобы не было нас
Это дни отчаяния. Отчаяние, тоска и застоявшаяся тьма, в которой никак не нащупаешь выключатель света. Водишь рукой по влажной стене, но встречаешь только что-то скользкое и холодное, брезгливо убираешь руку, а потом снова пытаешься отыскать тот проклятый выключатель.
Все, что происходит здесь, все, что происходит там, тревожные сообщения, звонок начмеда, полный бессилия и отчаяния. Сообщения от моих ребят, которые там. А что там? Штурм, позиции, танчики, авиация, раз**банные машины, 300, 200… Информация – страшная и тихая – поступает из разных источников. Сообщения летят, как грады, – не знаешь, какое *банет рядом, не знаешь, какое будет роковым.
Ничего не хочу говорить о цене. Не хочу ее знать. Главное не залезть в минус. А мы близко
Сегодня в Киеве прощались с Викой. В субботу с Женей. Другие, те, с кем не будут прощаться в Михайловском, – каждый день. Ничего не хочу говорить о цене. Не хочу ее знать. Главное не залезть в минус. А мы близко.
И тем удивительнее находиться в это время в Киеве, ходить каждый день на службу, выстраиваться, как срочник, выходить на обед, говорить о литературе, говорить о жизни, говорить ни о чем, или не говорить, а сидеть с пустой головой, механически делая свою работу, а потом возвращаться домой… А дома что? Ложишься на диван и лежишь, слушаешь стрижей, смотришь на немытую посуду, на неразобранные посылки, на неполитые цветы, в потолок смотришь, будто на нем сейчас что-то появится, какой-то ответ. А ответа нет.
Саша сказал, что для нашей литературы главное, чтобы не гибли писатели.
А для нашей медицины – чтобы не гибли медики.
И чтобы рестораторы не гибли. И программисты чтоб жили. И менеджеры все вернулись и продолжили сидеть на телефонах, обзванивая клиентов. И чтобы тракторы не подрывались на минах. И чтобы все было так, как было прежде, но лучше. И чтобы не было всех, кто хочет, чтобы не было нас. И чтобы всем счастье даром, и чтобы никто не пошел обиженным.
Но я знаю, что когда-нибудь будет гроза, которая всех нас спасет, потому что уже не раз спасала
Это дни отчаяния и липкой жары. Но я знаю, что когда-нибудь будет гроза, которая всех нас спасет, потому что уже не раз спасала. И мы будем петь, и мы будем танцевать, и будем обниматься так, будто победили. Потому что победили. А пока пойду полью цветы, которые ни в чем не виноваты.
Комментарии