"Кого у нас только нет! Мыши, крысы, червяки, слизни, — рассказывает о своем доме 44-летняя донетчанка Ольга Федорова. — Раз собрала целую банку слизней, хотела подарить очередной комиссии из горисполкома".
Дом
N8 на ул. Тренева в Донецке — двухэтажный, на один подъезд. Барачного типа, без фундамента, построен в 1943 году. На каждом этаже — 15 квартир, в каждой живут от двух до семи человек. В целом прописано 60 человек, однако живет больше. Квартира — это комната площадью 17 кв. м. На этаже — одна общая кухня и туалет.
Снаружи дом выглядит заброшенным. Штукатурка обвалилась, стены потрескались. Вхожу в подъезд. От вони начинает тошнить. Потолок и стены покрыты трещинами, плесенью, пол сгнил.
— Это землянка, — Ольга Федорова показывает свою квартиру
N9 на первом этаже. — У меня постоянно открыто окно, дверь тоже стараюсь не закрывать. Все равно кровать и вещи влажные. Вот посмотрите, подо мной земля, — открывает люк погреба, который вырыт в комнате.
Женщина показывает кухню. Стены покрыты насекомыми размером с муху.
— Этих мошек мы называем бройлерными, — шутит. — На кухне не готовим из-за антисанитарии. Варим на электроплитах в комнатах.
В доме нет газа, канализация аварийная. Из удобств — электрика и отопление.
— Условия
первобытные, — продолжает Ольга Федорова. — Вода холодная, трубы отопления за зиму шесть раз прорывало. Проводка пожарноопасная — уже сгорели две комнаты.
Заходим в туалет. Скользкий пол заставлен
тазиками.
— Сюда без зонтика входить нельзя, потому что сверху льются фекалии. Нужду справляем в ведро в комнате, а сюда выливаем. Трубы сгнили, поэтому все течет прямо на улицу.
Ольга Ивановна пострадала в аварии на шахте им. Засядько 18 ноября 2007 года.
Она опускала и поднимала клети с людьми и грузами. Ей с
напарницей не сообщили о взрыве, поэтому они оставались на рабочем месте, пока не получили острое отравление угарным газом.
— Когда обратилась в комиссию, которая работала с потерпевшими, мне отрезали: "Жива осталась — и мало?" — вспоминает. — Квартиры давали только родственникам погибших. Моя 30-летняя
напарница Света и не обращалась к врачам, потому что боялась потерять работу. Поэтому и умерла от саркомы легких в том же году. Я по три-четыре месяца лежу в больнице. Только там чувствую себя человеком: нормально дышу и моюсь.
Ольга Федорова живет с сыновьями: 24-летним Антоном и 16-летним Александром. Младший находится на учете как
туби
нфицированный.
— Здесь есть все необходимое для распространения болезней, — выглядывает в темный коридор 43-летняя Элла Васильева. — В нашем доме все болеют туберкулезом, астмой или бронхитом. У меня хронический бронхит, у дочерей — хроническая ангина.
На втором этаже живут сироты Александр и Владимир Неходцевы. Их родители умерли от туберкулеза. Мать — в 2005-м, отец в прошлом году. Их воспитывает бабушка 49-летняя Ирина Мальцева. Заходим к ним в комнату — стены черные от плесени, обои отпали.
— Дочь умерла в 25 лет, — говорит Ирина Мальцева. — В ее комнате вырос гриб, где нашли туберкулезную палочку. После этого в управлении жилищного хозяйства дали бумажку, где написано: "В доме есть туберкулез". Зять умер в 33 года. Когда мы сюда вселялись в 1996-м, нам завидовали. Говорили:
получили квартиры под снос, ожидайте новоселья. До сих пор ждем.
55-летняя Раиса Наливайченко живет с двумя дочерьми и тремя внуками в одной комнате.
— Внуков каждый вечер алкаши пугают, — говорит Раиса Ивановна. — Им нравится, что к нам милиция не выезжает. Сколько просила выехать, только и слышу: "Не поедем. Там туберкулез, живут одни изгои". А начальник участковых прямо сказал: "Не пущу своих ребят в ваш
бомжатник".
20 лет назад дом признали аварийным. Тогда же решили его снести, жильцов расселить. До сих пор ничего не сделали.
— Рядом стояли два таких же барака, — говорит Раиса Наливайченко. — Людей отселили. А о нас забыли. Еженощно слышно, как он трещит, может упасть каждую
минуту.Дожидаются, когда упадет и уже некого будет переселять.
Туберкулезная палочка годами живет на страницах книг
Ежегодно на Донбассе 4,5 тыс. людей заболевают туберкулезом. 1,5 тыс. —
умирают. Туберкулезная палочка неделями не погибает в высохшей мокроте
больного, выдерживает температуру +80°С. Не боится кислот, в уличной пыли
сохраняется 10 дней, в воде — до пяти месяцев, на страницах книжек живет
годами. После обработки хлоркой исчезает через 3–5 часов.
5 
35413
Комментарии
2