Людмила Гаркуша 17 лет лежит в коме

- Внук все равно, что круглый сирота, а записали, что только отца нет. Он хорошист, подал документы на журфак. Надо бы сходить, попросить за ребенка, но я уже не ходок, - говорит жительница Донецка 69-летняя Зинаида Гаркуша.

Сидит на краю кровати, массажирует ноги 39-летней дочери Людмилы. Та начинает смеяться.

- Так и есть, Людочка, я уже не выдерживаю, - грустно улыбается Зинаида Ивановна. Людмила отрывает голову от подушки, полминуты смотрит на меня пустыми глазами. Пальцы рук и ног скрючены. Может есть из ложки, шевелить ногами, произносит "ма". Ее состояние врачи называют бессонной комой.

Разговариваем в трехкомнатной квартире Гаркуш на ул. Петровского на околице Донецка. Отсюда 22-летняя Людмила пошла рождать 3 мая 1995 года. Была замужем, работала воспитательницей в детсадике.

- Всю беременность проходила хорошо. В то утро прилегла на подоконник, чтобы мужу на прощание помахать рукой. И у нее отошли воды. Разрезали ее, чтобы управиться быстрее - по праздникам не дай Бог никому попасть в больницу. Люда говорила: "Не волнуйся, будем через три дня". А вернулась после трех больниц, через полтора года. И вот до сих пор бьемся.

"Во время ургентной операции (кесарево сечение), в результате введения тиопентала натрия развился аллергический шок, наступил паралич конечностей и слепота", - написано в истории болезни Людмилы Гаркуши.

- Прежде чем я зашла к Людочке, меня предупредили: "Вы этого не выдержите". Дочка лежала, смотрела в одну точку. "Феномен головы и глаз куклы" - так они это назвали. Врач сказал: "Стукните". Как это? Ударить? Я не могла, я никогда не била дочку. Врач при мне как ударит ее в грудь. Люда будто проснулась, начала издавать звуки.

Женщина на кровати прислушивается к разговору. Начинает всхлипывать.

- Она все понимает. Да, мамсик? - Зинаида Ивановна подкладывает подушку под спину дочери. - Зять кричал врачам: "Верните жену такой, как была", - а они: "Такой уже не будет". Мы его не осуждаем, что практически сразу ушел от нас. Плохо, что забыл о ребенке.

Достает из серванта квадратный кусок клеенки, который в роддомах прикрепляют на руки младенцам. Там написано: "Мальчик 4200, время рождения 3.05.1995 в 13.40".

- Внук вырос самостоятельный, потому что не было кому им заниматься.

17-летний Максим возвращается с работы. Худощавый, бледный, под глазами круги. По ночам моет посуду в кафе.

- Не обманули, за 20 дней заплатили 700 гривен, - протягивает деньги бабушке.

Подходит к матери, целует ее в лоб. Садится, обнимает правой рукой. Лицо Людмилы становится такое, будто она счастлива.

- Когда ее о чем-то спрашиваю, отвечает "а" вместо да, если "нет" - молчит. Зовет меня на помощь вот так: "А-а-а". Мы это называем "аврал", - рассказывает Максим. - Раньше бабушка переносила маму вместе с дедом, а теперь со мной. Я бы и сам поднял ее, но бабушка не доверяет. Усаживаем маму в тележку, к ванне катим, а потом тоже на руках. Делаем хвойные ванны, мятные.

Людмила Гаркуша получает пенсию 860 грн. Пенсия ее отца - 850, матери - 1100. Еще 100 грн государство доплачивает семье за уход.

Родные уверенны, что Людмиле можно помочь, но нужны средства.

- В 1998 году знакомая привезла лекарства из России, названия я не запомнила. Через две недели Люда сама перевернулась с боку на бок. На полный курс не хватило денег, и Людочка снова замерла, - говорит Зинаида Ивановна.

- Марианночка не жалела денег на обследования. Узнал, что будет девочка, придумала имя - Дарья. В 40 недель легла в наш роддом в Кировском, я там с врачом договорилась. Звонит мне в два часа ночи: "Мам, у меня нет сил, умру от боли - пусть делают, что хотят", - рассказывает о дочери 55-летняя Светлана Кутах. - Ей дали одну за другой две таблетки для стимуляции. Возник болевой шок. Схватки длились сутки, ребенок начал задыхаться, а процесс не двигался. Сделали кесарево сечение. Вынесли мне здоровую девочку, 2800. А о дочери - молчат.

Вместе со Светланой едем навещать Марианну в областную больницу восстановительного лечения. Из Кировского, где живут Кутахи, до Донецка 80 км. Женщина тянет сумку с мясом и рыбой для больничной кухни.

- На одну поездку идет тысяча гривен. Чтобы сделать томографию мозга, нужно 5 тысяч - это, чтобы спецмашиной свозить Марианну из больницы на Петровке в центральную. Сначала шло по тысяче в день. Я влезла в такие долги, что хотела покончить с собой.

30-летняя Марианна Кутах в коме с 11 октября 2011-го. Во время кесарева ей ввели такой же наркоз, как и Людмиле Гаркуше. Возник аллергический шок, клиническая смерть, поражение мозга.

Марианна была секретарем в горисполкоме. С гражданским мужем рассталась до родов. Ее мать работала в городском доме творчества, теперь оформила отпуск по уходу за внучкой. Отца у Марианны нет.

- Господи, хоть бы нас не выгнали из больницы, - Светлана Федоровна поднимается к главврачу. Через 20 мин. выходит:

- Пронесло.

В палате медсестра кормит Марианну супом через зонд. Женщина безразлично смотрит в окно. Иногда глотает. Над дочерью склоняется мать.

- Даринка за неделю 700 грамм набрала, уже с ходунками топает - вот-вот бегать начнет. Когда же и ты пойдешь? - мажет ей лицо кремом. Гладит дочь по волосам. - Седина появилась, похудела как.

Марианна вздрагивает, фокусирует взгляд на лице матери. Из глаз женщины начинают течь слезы.

- Тиопентал натрия - препарат гипоаллергенный, никто такой реакции предвидеть не мог, - говорит Владимир Шабалин, главврач Кировской городской больницы. - Наркоз делал опытнейший 71-летний анестезиолог.

Донецкие врачи избегают прогнозов.

- Есть признаки малого сознания, но наша больница специализируется на спинальных больных, а этой пациентке надо в коматозный центр. Таких в Украине нет, - говорит Валерий Зинченко, завотделением, где лежит Марианна Кутах.

×