У главного педагога Киева нашли "прослушку". Она заявила об обысках и проверках

Управлять образованием во время войны - это ежедневный вызов. Работаем в условиях, когда обстреливают города за сотни километров от фронта, когда люди спят в своих кроватях и не знают, проснутся ли завтра. Когда перебои с поставками электро-, теплоэнергии. Когда учительница получает известие, что с ее сыном, мужем или дочерью - что-то произошло, а ей все равно нужно выходить на урок.

Но у всех нас есть общее - мы ищем решение. Мы адаптировали образовательный процесс так, как нигде в мире. Мы создали систему, которая работает в условиях войны. Несмотря на все сложности - мы учим, развиваем детей и поддерживаем общество.

Главный приоритет в военное время - безопасная образовательная среда. Департамент образования координирует работу школ по созданию укрытий, включая их обустройство, улучшение санитарных условий. Но есть технические трудности, например: не все помещения имеют подключение к канализации, что делает невозможным установку стационарных санузлов. Решение этого вопроса требует специальных электрических насосов, которые во время отключений электроэнергии не работают.

 

Некоторые школы работают в две смены, потому что укрытия не могут вместить всех детей одновременно. За эти годы удалось перевести часть школ с двухсменного обучения на односменное за счет расширения укрытий. В 2022 году 41% детей учились дистанционно, в 2025 году - 3%)

Сегодня в Киеве учится более 277 тысяч детей, но только 85% посещают школы очно. Остальные находятся на дистанционном или индивидуальном обучении. Чтобы сделать этот процесс эффективным, мы еще в 2023 году разграничили очные и дистанционные классы. Если в 2022 году учителя вынуждены были одновременно работать и с детьми в классе, и с теми, кто подключался онлайн, то уже с 2023 года - эти форматы отделили.

Управление образованием в Киеве приобрело дополнительные функции. Теперь это не просто организация образовательного процесса - школы стали приютом для общества. Мы говорим о работе 24/7, когда ты должен не только учить детей в безопасных условиях, но и принимать людей во время воздушных тревог, даже ночью, в укрытиях, а затем убирать помещения, чтобы дети могли безопасно вернуться к учебе.

Один из вызовов - отключение электроэнергии. Мы проанализировали ситуацию, и теперь школы обеспечены и продолжают обеспечиваться генераторами/накопителями электроэнергии. На очереди закупка автономных ламп в классы.

С начала полномасштабной войны в Киеве 158 учебных заведений получили повреждения в результате вражеских атак. Это - каждое седьмое учебное заведение в Киеве. Они имеют разные степени повреждений - от выбитых окон и поврежденных фасадов до серьезных разрушений, которые требовали капитального ремонта.

На сегодня 86% заведений уже восстановлено, еще несколько остаются на этапе завершения ремонтных работ.

26 институтов действительно имеют право проверять учебные заведения. Это не новая тенденция, и количество проверяющих органов было значительным еще до полномасштабной войны. Однако со временем их активность существенно возросла, а некоторые из них начали действовать по своему усмотрению, появляясь с проверками без четко определенных оснований. А каждая такая проверка - это не один день работы внеплановой работы.

Визиты контролирующих органов часто сопровождаются обысками. За последние годы в Департаменте образования было уже четыре обыска. Я лично прошла 10 допросов. Основания для таких действий часто абсурдные. Например, один из допросов касался приказа, изданного в 2022 году, который запрещал посторонним лицам заходить на территорию школ во время военного положения. Это элементарная безопасность детей, но меня вызвали объяснять - почему я издала такой приказ.

Во время обысков изымают огромное количество документов, не касающихся вопроса, по которому пришли, к примеру, хотя большинство из них уже есть в открытых электронных системах - таких как ProZorro. Но несмотря на это у нас все равно требуют бумажные копии. Также изымают ноутбуки, иногда заставляют работников печатать перечень изъятых документов. У нас забирали компьютеры на полгода, а мы не обеспечены дополнительными устройствами. В конце концов, ничего не нашли. Но и не извинились.

Кроме того, в моем кабинете нашли устройства для прослушивания. Мы с коллегами, как законопослушные граждане, вызвали полицию, но к сожалению их больше интересовало - как именно мы обнаружили прослушивание, а не кто его установил. И это не единичный случай. Мы ничего не скрываем. Но складывается впечатление, что определенные люди получают зарплату из наших же налогов, чтобы подглядывать и подслушивать.

Да, сейчас проводятся преимущественно внеплановые проверки. Среди тех 26 институтов, которые могут проверять - есть прокуратура, Государственная аудиторская служба, финансовые органы, налоговые органы, Гоструда, ГСЧС, правоохранительные структуры и другие контролирующие учреждения. Формально они имеют право проверять органы местного самоуправления, но фактически эти проверки затрагивают и образовательные учреждения, поскольку все запросы спускаются вниз к исполнителям.

Когда, например, приходит прокуратура или силовые структуры - обыск в Департаменте образования может длиться с 9:00 и до полуночи. А вот если это финансовые органы, то проверка может растянуться на полгода. Причем эти проверки нередко накладываются друг на друга.

Такие проверки не просто занимают время, они отвлекают от основной работы. Мы небольшая институция, у нас нет столько ресурсов, чтобы круглосуточно отвечать на запросы-прихоти соответствующих органов оформлять справки и пояснения. Но приходится готовить информацию по горизонтали, по вертикали - так, как это видят проверяющие. В результате они выносят выводы, которые часто базируются не на фактах, а на их собственных предположениях.

 

Например, финансовые органы могут провести проверку, не выявить никаких нарушений или убытков, но написать: "Если не будет разработана определенная инструкция, это потенциально может привести к финансовым или юридическим нарушениям в будущем". То есть при отсутствии реальных убытков делаются предположения, которые ни на чем не основываются.

Проблема в том, что нет какого-то единого центрального органа, который бы координировал проверки этих 26 учреждений. Никто не знает, кто куда пошел с проверками и накладываются ли они друг на друга. Не дублируют ли работу друг друга. Каждый видит только свою зону ответственности, но нет общей картины тех нагрузок, которые ложатся на плечи тех, кого проверяют.

Официально есть Постановление КМУ №303, где указано, что проверки, в частности учебных заведений, на время действия военного положения приостановлены. Но действительно ли они приостановлены? Нет. В реальности они происходят бесконтрольно. Например, приходят правоохранительные органы, чтобы изъять приказ о запрете посторонним лицам передвигаться по учебному заведению. В то же время они ходят по всем кабинетам - что-то изымают, что-то фотографируют. А потом появляется заключение о "возможном ущербе". Это становится сигналом для других органов: мол, "там что-то есть, нужно идти проверять!".

Такие проверки становятся цепной реакцией. Один орган создает повод для прихода другого, и вот уже новая проверка, новый обыск.

Одной из самых больших проблем является то, что проверки разных органов могут накладываться друг на друга, и получается так, что одновременно работают несколько учреждений. Например, в прошлом году в департамент с проверкой выходил Северный офис Госаудитслужбы, а вместе с ним - еще и Счетная палата Украины.

Физически эти учреждения одновременно находились в Департаменте, занимали кабинеты, пользовались компьютерами, и мы вынуждены были их обеспечивать всем необходимым для работы, ухудшая условия труда сотрудникам Департамента. Это при том, что они не согласовывают между собой свои проверки, не координируются, и каждый орган работает отдельно, создавая дополнительную нагрузку на образовательную сферу.

Такие проверки могут длиться три-четыре месяца, а иногда и до полугода. Одни заканчивают, другие начинаются. Или же работают параллельно. В результате - образовательный процесс постоянно находится под административным давлением.

Поскольку в период военного положения проверки официально приостановлены, то всегда находят определенное основание. Официально - это может быть поручение от центральных органов. Также - реакция на жалобы или обращения граждан, запросы от общественных организаций или правоохранительных органов.

Формально плановые проверки сейчас приостановлены, но это не мешает проверяющим приходить по другим формальным поводам. Например, если есть жалоба или обращение, его передают на соответствующий уровень - Министерство образования направляет запрос в Департамент образования, а мы, в свою очередь, - в районные управления или непосредственно в учебные заведения.

Ежегодно мы анализируем обращения и жалобы, которые поступают в Департамент образования. Последний анализ за 2024 год мы будем заслушивать на коллегии Департамента. В общем, если сравнивать с 2021 годом, то нельзя сказать, что их стало намного больше, но характер жалоб несколько изменился.

Основные вопросы, с которыми обращаются граждане, касаются организации образовательного процесса в условиях войны, трудовых отношений работников образования, нарушения в работе учебного заведения и тому подобное. Мы разбираем каждое обращение отдельно - что именно стало причиной такой ситуации, как ее пытались решить, были ли процедурные нарушения.

Если человек пишет обращение в Министерство образования или любой другой орган, оно направляется нам в Департамент по региональному принципу. Есть случаи, когда человек пишет сразу в несколько институтов и нескольким депутатам, к примеру. В таком случае все эти обращения пересылают нам по региональному принципу. И мы вынуждены отвечать каждому из них отдельно.

Таким образом, Департамент образования получает огромный поток обращений, и большая часть работы заключается не в том, чтобы решать вопросы, а в том, чтобы проинформировать органы высшего уровня о результатах рассмотрения.

Украина сейчас находится в непростой финансовой ситуации. Значительная часть поддержки поступает от наших международных партнеров. Они финансируют различные сферы, в том числе и образование, и безусловно, хотят видеть отчетность, поскольку им нужно объяснять своим гражданам, на что тратятся их налоги. Это абсолютно нормальный и прозрачный подход.

Но проблема в том, что этот процесс давно вышел за рамки здравого смысла. Он не имеет согласованности, не существует единого органа, который координировал бы все эти проверки. К финансовому контролю добавляются еще и правоохранительные органы, которые реагируют на любые экономические проверки, даже если результаты не требуют их участия, потому что не содержат нарушений. Это создает хаос и постоянное давление. Вместо того, чтобы работать над реальными проблемами образования, мы вынуждены тратить огромные ресурсы на то, чтобы отвечать на бесконечные требования, отчеты и объяснения, которые часто дублируют друг друга.

 

Хуже всего, что такая нагрузка спускается на образовательные учреждения. Когда поручения приходят в администрацию города - они передаются Департаменту образования, а мы - передаем районным управлениям. Те, в свою очередь, передают задания на места - директорам школ и садиков. Это означает, что директора образовательных учреждений должны предоставить информацию для обобщения, к примеру - сколько было закуплено/ есть в наличии материальных ценностей, сколько учителей работает, какие предметы преподаются, какие были приостановления учебных занятий и так далее.

Финансовые проверки идут еще дальше: "проверяющие" могут попросить посчитать, все ли стулья на месте, все ли ведра в школе есть, хватает ли швабр. Но при этом никто не спрашивает о главном - проходят ли уроки и кто рядом с учениками, когда учитель считает количество стульев по требованию проверяющих. И это самое показательное: вместо того, чтобы заботиться о качестве образования, мы тратим ресурсы на бесконечные бюрократические проверки, которые не имеют никакого конструктивного смысла.

Есть и другая проблема - неофициальные запросы. В государственной службе сейчас разрушено много устоявшихся процессов, и некоторые вопросы решаются просто через WhatsApp, Viber и Telegram. Например, кто-то создает группу, где без официального документа отправляет требование заполнить в облачном сервисе огромные таблицы с данными о каждой школе: количество окон, квадратные метры крыши, поврежденные и неповрежденные помещения - от подвала до чердака. Теоретически, это делается для создания электронных баз данных и мониторинга материально-технического состояния учебных заведений. Но почему это происходит неофициально в стране, где идет жесткая война, в том числе информационная?

Заполнение этих отчетов - отдельная проблема. В Киеве только коммунальных школ - 412, и каждая должна подать данные о своих помещениях. Департамент передает запрос на районы, районы - директорам, а те, к примеру, завхозам. Если в наличии нет запрашиваемых данных, потому что это не предусмотрено законодательством, завхозы берут в руки рулетку и меряют вручную стены школы, крыши и т.д. У нас были такие случаи. У кого они могут попросить помощи? У учителя информатики? Одолжить компьютер в приемной? Ведь ни один завхоз не ходит с планшетом для внесения данных в "облачные ресурсы".

То, что сейчас происходит, трудно назвать просто проверками. Это целая система допросов, обысков, уголовных производств, которые длятся годами и не имеют финальной точки. У нас в образовательной сфере с 2022 года открыто 135 уголовных дел. Они касаются закупок генераторов, мебели для укрытий, ремонтных работ, продуктов питания, оборудования для школ, удлинителей... Но ни одно из этих дел не доведено до логического завершения. Создается впечатление, что отдельные органы наращивают их статистическое количество для демонстрации своей бурной деятельности.

Департамент образования не является распорядителем бюджетных средств на местах. 10 районных управлений образования имеют свои собственные бюджеты и принимают решение о финансировании учебных заведений. Например, в Деснянском районе школы имеют финансовую автономию. Поэтому когда происходит закупка или ремонт укрытий, ответственность несет именно директор и может получить вызов на допрос.

И все это происходит при том, что все закупки проходят через систему ProZorro. То есть - полностью публичные и открытые. Но это не мешает возбуждать уголовные дела, таскать людей на допросы и создавать атмосферу, будто в образовании происходят какие-то масштабные злоупотребления. Тем самым порочить имидж нашего государства на международной арене, вызвать недоверие международных партнеров к Украине.

Это не поиск правды, это - механизм постоянного давления и имитации бурной деятельности.

135 уголовных дел появились с 2022 года. Первые месяцы войны все были сосредоточены вокруг спасения города и поддержки киевлян, организации укрытий, создании элементарных условий безопасности для детей. Но ближе к зиме, когда начали возвращаться проверяющие органы, началась и волна открытия дел.

Например, в Подольском районе, как и во многих других - дела касаются закупки генераторов. И здесь подход следователей просто абсурдный. Я была на одном из судебных заседаний, где прокурор спрашивал: "Почему вы купили генератор в ноябре 2022 года по такой высокой цене? Посмотрите, в феврале 2023 года они уже дешевле!". А следователь по этому делу на одном из допросов спросил: "И вообще блэкаута же не было? Для чего было нужно покупать генераторы?" И никакого следователя не интересует, что управленцы руководствовались поручением центрального органа власти.

Но давайте вспомним, что происходило в ноябре 2022-го. Генераторы были в дефиците, поставки были ограничены, на границах был усилен пропускной режим и огромные очереди, спрос на генераторы, в то время, был бешеный. В феврале 2023 года ситуация уже стабилизировалась, рынок наполнился, спрос уменьшился, поэтому и цены упали. Но как можно сравнивать цены в условиях начала полномасштабной войны и более стабильного периода?

То же самое было об обучении управлению дронами: "А вы считаете, что старшеклассников надо учить этому?" Это было отдельное уголовное дело, потому что были сняты учебные видео, но часть материалов не выложили в открытый доступ. И следователь спрашивал: "Почему они не выставлены публично?" На что я ответила: "Мы должны выкладывать инструкции для врага, как мы обучаем людей?".

Такие дела часто не открываются по жалобам родителей или общественности. Их инициируют сами проверяющие органы. Они мониторят ProZorro, закупки, финансовые отчеты. Если, например, Счетная палата в своем отчете напишет хотя бы одну фразу "возможные убытки" - это становится сигналом для правоохранительных органов. Они сразу начинают новые расследования, допросы, обыски.

Экономические проверки создают почву для уголовных дел, даже если никаких нарушений не выявлено. Но вместо того, чтобы довести эти дела до логического завершения, они просто тянутся годами, накапливаются, создавая фон будто вся система образования работает в условиях коррупции. В государстве абсолютно отсутствует надзор за коэффициентом полезного действия проверок.

Последний допрос касался ремонтов в укрытиях спортивного лицея. Именно из-за этого дела мой заместитель сейчас под домашним арестом. Его привезли в суд, на глазах у всех одели ему наручники, сфотографировали, потому что это уже тренд правоохранителей своевременно разместить "красивую фотку". После фотографирования сразу сняли наручники. Отправили ночевать в СИЗО, и только после этого, на следующий день - под домашний арест. Такие действия - это унижение и напоминает почерк КГБ. Результат общеизвестен - все завершается грязью на тг-каналах, часть из которых имеет признаки рашистской пропаганды.

Укрытие в спортивном лицее отремонтировано. Дети в лицее находятся круглосуточно и имеют надлежащие безопасные условия. Но теперь правоохранительные органы будут вести это дело годами, потому что их тактика одинакова: найти экспертное заключение, в котором будет написано, что, "по мнению эксперта", имело место завышение стоимости работ.

Это уже у них отработанная схема. Мы по учительски проанализировали экспертные заключения в одном из дел, и там было допущено более 150 ошибок, стилистических, лексических, пунктуационных, а самое страшное - арифметических.

Когда в лицее происходит ремонт, решение не принимается единолично: через ProZorro определяется подрядчик, и руководитель лицея не имеет влияния на то, какая компания выигрывает тендер. Подрядчик выполняет работы. Приглашают независимого технического эксперта, который оценивает качество выполненных работ. Платежные документы проходят через несколько уровней проверок и только после этого передаются в казначейство на оплату.

То есть, руководитель заведения не отвечает за выбор подрядчика, а эксперт, который оценивает качество работ, не является представителем этой компании - он работает независимо. Итак, вся система контроля существует и работает. Но сейчас ее просто ломают, вытаскивая из контекста цифры и подгоняя под нужный вывод, чтобы можно было возбудить еще одно дело.

Уверена в тех людях, с которыми работаю. И всегда буду на стороне начальников районных управлений образования. Это те люди, которые с 24 февраля не уехали из города. Которые, когда началось полномасштабное вторжение - не спасали собственную жизнь или жизнь членов своих семей, а ежедневно выполняли свою работу и работу другого характера: не просто учили детей, а поддерживали общество.

Мои коллеги не убегали, не спрятались, не занимались схемами. И когда сейчас среди них оказываются те, кого несправедливо обвиняют, клевещут, топчут их честь и достоинство, как моего заместителя - я не имею права молчать.

 

Проверки должны быть системными, координированными и не дублировать друг друга.

Как это должно работать? Например, в Польше любой запрос по образованию направляется через Министерство образования. Оно видит, сколько учреждений интересуются образовательной сферой, какие вопросы задают. И координирует процесс. А иногда, имея определенные статистические данные, закрывают запросы на своем уровне. Проверяющие органы не выходят непосредственно в образовательные институции, а получают необходимую информацию централизованно. У нас такого механизма нет.

Сейчас у нас все происходит хаотично: центральные органы и различные структуры присылают кучу отчетов и запросов. И каждому кажется, что он задает "только один вопрос", но эти "один вопрос" сыплются десятками из разных структур в одну институцию.

Проблема в том, что когда центральный орган власти слабее тех, кто работает "внизу" - это разрушает всю систему. Человек приходит в центральный орган не для обучения, он должен уже обладать знаниями и иметь опыт.

Когда на высокие должности назначают незрелых людей - это преступление. Это то же самое, что давать людям незрелые или гнилые плоды и заставлять их есть. Нельзя просто взять человека без опыта и отдать ему управление государственными процессами.

Не говорю, что эти люди плохие. Они могут быть талантливыми, перспективными, но им нужно пройти свой путь, получить профессиональный опыт, понимание процессов. Нельзя перепрыгнуть из первого класса сразу на первый курс университета и еще учить других, как работать. Но именно это мы сейчас видим - люди, которые не знают, как все устроено, принимают решения, имеющие критические последствия для страны.

Я не держусь за этот кабинет, он для меня не является ценностью. Но если говорить не обо мне лично, а о самом процессе, о людях-профессионалах, то давление безусловно есть.

Такая ситуация напоминает принцип домино: когда не можешь дотянуться до первого лица, надо бить по тем, кто находится ниже. Система ослабевает, когда подрывают ее фундамент, а государственная служба - это основа государственного механизма. Если есть цель достичь кого-то в высших эшелонах городской власти, то логично, что первыми под удар попадают люди, которые отвечают за стратегические направления, в частности образование.

Проверки, которые мы видим, - это попытка создать нестабильность. Я не могу назвать конкретные имена или институты, но уверена, что это внутреннее расшатывание, которое не имеет ничего общего с реальным контролем или повышением эффективности жизнедеятельности государства.

Центральная власть много помогает образовательной сфере, но Киев традиционно не считается городом, который нуждается в поддержке. У государства действует принцип: если у тебя достаточно ресурсов, тебе не нужно помогать. Поэтому мы не всегда попадаем в государственные программы финансирования, а если и получаем субвенции, то не все и не всегда.

Впрочем, стоит сказать, что Киеву действительно не нужны некоторые виды поддержки. Например, школьные автобусы для перевозки детей - это актуально для регионов, но в столице это не является необходимостью.