Три дня не дожила до своего полугодия Анастасия Адамова. Она родилась 21 января, а 18 июля умерла — родители заморили ее голодом. Перед смертью весила 3,5 кг.
Истощенную девочку привезли в городскую детскую больницу №1 Донецка 15 июля.
— Состояние было критическим, норма веса для этого возраста — больше 7 килограммов, — говорит Сергей Мыколаенко, исполняющий обязанности главврача.
Анастасия с родителями 28-летней Анной Толстой, 50-летним Геннадием Адамовым и братом Тимофеем, которому год и 10 месяцев, жила в доме по ул. Январской, 7. Это одноэтажный барак на околице отдаленного Пролетарского района Донецка.
— Эта семья не слава богу, — рассказывает об Адамовых продавщица из магазина по ул. Январской. — У Ани не все в порядке с головой. Ее отец — врач, мать — кандидат наук, но Аню выгнали. Гена пил, прежнюю жену бил, со света сжил. Слышала, и Ане попадает.
Дом, где живут Адамовы, — из красного кирпича, потрескавшийся. Здесь восемь квартир. Нет водопровода, отопления, газа и канализации. Во дворе стоят дощатый общий туалет и самодельная песочница с серым песком. Напротив дома — мусорник и террикон, позади железная дорога и промышленная зона Чумаковской горнообогатительной фабрики. По двору гуляют с детьми соседки Адамовых.
— Настю редко выносили, а тут дядя Гена вышел с коляской, — рассказывает Татьяна Парчук, 20 лет. — Говорю: "Дядь Ген, отодвиньте накидку, ребенку же нужно дышать". Открываю, а там скелет. Побежала к бабке, решили звонить в "скорую". Дядя Гена не хотел открывать дверь. Кричал: "Это наша жизнь!", теперь с нами не говорит.
— Мы Гену спрашивали, почему дочку заморил голодом, — добавляет Юлия Леговская, 21 год. — А он: "Стеснялся, что денег нет". Так чего у нас не попросил? Мы бы дали какого молока. Я вынесла отбивнушку, дала их Тимофею. Он не знал, что с ней делать, — отроду мяса не видел. Дядя Гена не хотел эту Настю. За Тимошей смотрит, кормит водой с хлебом. А дочь ему не нужна. Аню тоже гоняет. Как напьется, бегает за ней со стулом:"Голову раздолблю!" Как-то она с детьми у Тани пряталась.
— Дядя Гена не то, чтобы пьет, но выпивает, — заступается Татьяна Парчук. — Теперь боится, что из-за Насти и Тимофея заберут. Сегодня начал убирать в доме.
— Гена не может работу найти. А кто возьмет, если тебе уже полтинник? — говорит 53-летний Александр Парчук, отец Татьяны. — Хотя он неплохой столяр. И сейчас по шабашкам работает.
По разбитым ступенькам захожу в барак. Над входом роятся мухи, болтается провод с лампочкой. В обитые дерматином двери стучу 5 минут.
— Стучите еще, они дома, — из соседней квартиры выглядывает юноша-ром.
Наконец открывает невысокий худой мужчина в очках и грязной футболке.
— У Ани молоко пропало, но мы Настю кормили "Малышом". Она ела. Ела, говорю я! Не болела, не плакала, — объясняет Геннадий Адамов на пороге.
В помещение не пускает. Из-за двери залапанную штору отклоняет грязный босой мальчик в трусиках.
— Это у нас Тимофей. Ему в сентябре 2 годочка будет, — стесняется отец. Жалуется, что на Анастасию не получал государственной помощи, потому что не зарегистрировал ее. — Прописать не дали, потому что у меня долги за дом. Я их не платил, потому что еще должен гасить кредит, который бывшая оставила.
В доме без удобств живут 26 человек, в частности пятеро детей в возрасте до 3,5 года. Участковый, педиатр и медсестра в этом году сюда не приходили.
— До 2012 года мы были приписаны к больнице №5, — рассказывает Юлия Леговская. — Оттуда тоже не ходили, но медсестра хоть звонила, приглашала на прививку. А теперь приписали к поликлинике №2. Я пришла, чтобы оформить в садик, а мне: "Только вас нам не хватало!". Мы далеко живем, трудно добираться. Но мы тоже люди.
Адамовы не стояли на учете как неблагополучные. 18 июля прокуратура возбудила уголовное дело. За халатность родителям грозит до 5 лет тюрьмы.
2 
1
Комментарии
2