В селе Яковцы на окраине Полтавы уже полгода функционирует уникальная козья ферма. Особенно даже не тем, что на ней держат высокопородистых коз. Тем, что животных сюда в буквальном смысле эвакуировали в экстренном порядке – спасли из-под обстрелов россиян.
Беременных коз на свой страх и риск в начале марта вывозили полтавчане из села Студенок Изюмского района Харьковской области.
Дополнительную уникальность добавляет и тот факт, что животных поселили в историческое здание.
Что это за здание и как живет ферма с козами-переселенцами, узнавала корреспондентка Gazeta.ua.
КОЗЬЯ ФЕРМА
Козья ферма видна с дороги – участок выделяется среди соседних отсутствием забора. На просторном пустыре, который был зачищен от кустарников и сейчас зарастает травой, стоит длинное здание. Его расположение и форма наводят на мысль, что это коровник или свинарник – место для содержания большого количества скота.
Но архитектурные элементы – арки над окнами и дверями, контрфорсы на фасаде и другие – дают понимание, что построили это сооружение в конце позапрошлого века.
Захожу внутрь через оригинальные деревянные ворота, украшенные подковами. Вместо лестницы здесь дощатый наклонный настил. В предбаннике слева – конструкция, похожая на барную стойку: узкие полки заставленные разнообразной старой посудой – медные тазы, стеклянные флаконы, банки и бутыли от маленьких до больших, керамика и фаянс. То, что было похоже на стойку, оказывается коробами для сыпучих кормов.
В хлеву пахнет сеном и молоком. О том, что здесь держат коз, можно понять только по звукам. Животные бьют копытами по полу и мекают.
Сегодня в полтретьего ночи грохотали – страшное дело!
У двери встречает невысокий худощавый мужчина в темной рабочей одежде и ярко синих кроссовках. Представляется Владимиром.
– Я здесь работаю и живу. Если уж так разобраться, я беженец. Приехал из Кременчуга, когда там начали бомбить НПЗ (2 апреля российские "Калибры" впервые попали в Кременчугский нефтеперерабатывающий завод и ТЭЦ. - Gazeta.ua). Я сам остался, у меня все родные уже умерли, – рассказывает мужчина.
Выходим во двор и садимся на скамейку из крепких широких досок у входа в сарай. Владимир рассказывает о себе немного. Узнал о ферме от знакомых, говорит. Однако раньше животноводством не занимался, так что пришлось всему учиться. Выполняет разные работы — чистит загоны, следит за порядком, носит воду и корма. Животных здесь кормят сеном, свежей травой, добавляют в рацион зерно. Владимир круглосуточно находится рядом с козами. Ночью иногда приходится вставать к ним, если неспокойно себя ведут, признается.
– Сегодня в полтретьего ночи грохотали – страшное дело! Вышел к ним посмотреть. Выбили доску (в одном из загонов. – Gazeta.ua). Четверо выскочили посередине (в проход между загонами. – Gazeta.ua). У меня ни инструмента, ни гвоздя не было. Пока все нашел, пока прибил – намучился. Но уже все нормально. Часто ночью, бывает, кричат — значит, есть хотят. Дам им кушать, водички налью – все, сразу замолкают и ложатся спать как малыши, – улыбается мужчина.
Из-под деревянного забора выходит небольшая пушистая белоснежная кошка. Грациозно и надменно идет между кустов спорыша, в зубах держит мышь. Увидев заворачивающие с дороги легковушки, убегает за угол.
У меня родных всех убили... Я не могу об этом говорить
Из серого Cherry на луганских номерах выходит мужчина в рабочей одежде – старом свитере и джинсах. А из темно-красного Volkswagen позади появляется молодая брюнетка с высоко подобранными волосами, одетая в серый велюровый спортивный костюм.
Мужчина помогает женщине достать из ее машины картонный ящик мелких зеленых яблок. Заносит фрукты внутрь.
– Я из Новосанжарского района (община в 30 км от Полтавы. – Gazeta.ua). Мы с мужем купили дом, а там большой сад. Яблоки обильно уродили, не знаю куда девать, привезла козам. Пусть полакомятся, – говорит женщина, не представляется. – А где тут у вас Тарасик был?
Имеет в виду молодого козлика, который нравится посетителям эестерьером и дружелюбним характером.
– Тарасика сейчас не здесь, в другом месте, – мужчина в старом свитере не поддерживает легкого тона собеседницы, говорит очень серьезно.
– А, уже забрали? Жалко. Он такой классный!
Женщина гладит коз, которые тянутся к ее рукам мордами из-за перегородки. Уже не в первый раз приезжаю, говорит. Ей нравится, что животные ухожены и очень контактны. Берет молоко на ферме. Уверяет, что оно очень вкусное и не имеет специфического запаха. Через несколько минут прощается и уезжает.
Напишите пожалуйста, что нам спонсоры нужны. У нас нет денег ни на корма, ни на что
Мужчина из Cherry берется точить косу. Высокий, крепкого телосложение, в темных волосах — седина. Его на ферме называют Сашей. Немногословный.
– Приехал с Луганской области, и что? – отвечает на вопрос о том, откуда приехал в Полтаву. – Не буду о себе ничего рассказывать. У меня родных всех убили... Я не могу об этом говорить, – голос у Саши меняется, он отворачивается.
– А вот и наши девочки-доярки! Вот у них спрашивайте, они вам все расскажут, - соскакивает Владимир со скамейки навстречу двум приехавшим велосипедами женщинам.
ВОЛОНТЕРСКАЯ ПОМОЩЬ
Нина, невысокая худощавая блондинка, одета в просторный серый трикотажный спортивный костюм, кроссовки мятного цвета. На голове – зеленая кепка блайзер. Благодаря одежде выглядит как подросток. Хотя на самом деле не намного моложе другой женщины, чуть более высокой и более полной — Яны.
Заходим в помещение. Пока доярки ставят велосипеды у стены, снимают верхнюю одежду и моют руки, сразу озвучивают главную проблему фермы.
– Напишите пожалуйста, что нам спонсоры нужны. У нас нет денег ни на корма, ни на что. Да, у нас здесь красиво. Что бы там ни рассказывали они (руководители проекта. - Gazeta.ua), я считаю, что надо говорить правду. Перебои с питанием это просто жесть!
– А деньги за молоко, которое продается? Разве их не хватает на питание коз? – спрашиваю.
– Мы этим не занимаемся, наше дело доить. Пришли, помыли, подоили, записали сколько – и все, – Яна завязывает на спине веревки красного синтетического фартука-накидки.
– Оптом у нас молоко никто не берет. Отдельные люди приезжают себе банку-другую взять. А то все сыроварам идет, – объясняет Нина. – Человек работает у нашего шефа, варит сыр. Они закупили оборудование. Делают сейчас в основном для своих. Оформляют документы.
Сначала пришла сюда как волонтер, говорит Нина.
– Шесть лет занимаюсь дома своим сельским хозяйством. Весной поехала купить своим кролям сена – чтобы они комфортно дожили до свежей травки. А тут как раз пошел зов, что привезли эвакуированных коз. Мы затарили нашу "Таврию"-пикап и привезли сюда машину сена - жрачку просто, – рассказывает Нина.
Сколько тогда потратила денег, не говорит. Только добавляет, что вложила сюда не одну тысячу. Но отмечает: "Это не те деньги, на которые можно обеднеть".
Первый раз сказала, что не буду доить – испугалась
– Сюда много денег перевели мои друзья из Германии. Но все это не учитываю, потому что это было от души. Их использовали на корма, потребности фермы: та же мухоловка, зарплата работающим здесь строителям. А я как пришла сюда, так и осталась. Научилась коз доить, каждый день приезжаю, – объясняет.
В отличие от Нины, ее подруга по ферме Яна не имела сельскохозяйственного опыта вообще. По специальности — швея-закройщик.
– Долго в Польше работала. Приехала домой – а тут война началась. Я уже никуда и не возвращалась. Сюда пришла посмотреть, попробовала. Первый раз сказала, что не буду доить — испугалась. Пришла, а тут такое стадо! А сейчас привыкла. Училась недолго. Просто их надо понять. Первые разы приходили как волонтеры, потому что надо было доить коз. А сейчас мы на зарплате, – объясняет Яна.
Первые месяцы на ферме ежедневно работали около десятка человек — волонтеров. Обслуживали животных, помогали восстанавливать и приспосабливать помещение. За свою работу получали слова благодарности и возможность брать домой козье молоко. Сейчас таковых почти нет. Осталось менее десяти человек, за свою работу получают плату.
МОЛОЧНЫЕ РЕКИ
Женщины открывают комнату, где происходит дойка. За деревянными дверями – плотная зеленая сетка, чтобы не пропустить в помещение насекомых. Напротив входа под окном на деревянном полу стоит небольшой алюминиевый бидон, рядом на столе – вакуумные присоски для аппаратного доения.
Справа у кирпичной стены закреплены деревянные ясли, на дне которых насыпана смесь зерна и кукурузы. Под ними – небольшой дощатый помост с одной ступенькой, разделенный перегородкой на две кабинки. Это места для доения. Одновременно могут доить двух коз.
Кристина, моя девочка, ты хочешь доиться? Пошли!
За стенкой комнаты, в помещении, где недавно два десятка коз с аппетитом хрустели ароматным сеном, пусто. А к стенке прижимаются два милых животных — длинноухих, шоколадного цвета с черной полоской вдоль позвоночника.
– Всех выгоняют, а они знают, что любимицы и первыми идут на дойку, поэтому остаются. Наша Кристина очень милая и любвеобильная девочка, – немного растягивая слова, говорит Нина. Гладит одну из коз по голове. Та отвечает ей довольным меканием. – Кристина, моя девочка, ты хочешь доиться? Пошли!
Женщина, отодвигая сетку, заходит в комнату и открывает низкую дверцу в перегородке. Две козы наперегонки проскакивают в них и занимают места на помосте. Яна ловко омывает вымя коз в миске с теплой водой. После чего Нина включает компрессор и обе женщины надевают животным на вымя доильные аппараты.
Доение козы занимает 2 мин. Пока аппарат высасывает молоко, которое по прозрачным трубкам поступает в бидон, доярки поправляют козам вымя, чтобы молоко шло равномернее. Животные не возражают – привыкли.
– Сразу, когда они приехали, здесь такое было! Всякое творили – бежали, прятались. Они же были напуганы. Боялись громких звуков и резких движений. Конечно, их же вывезли из-под обстрелов, – говорит Яна.
– Теть Ян, не получилось! Три мушкетера!
После завершения дойки она отсоединяет аппараты, складывает их на крышку бидона. В это время Нина уходит в конец фермы и открывает калитку загородки. Ей это удается не сразу — козы толпятся друг перед другом.
– Так! Разошлись! Бегом! Не открою дверь! – звонко говорит женщина, отгоняя лозиной животных вглубь загородки.
Едва отверстия становится достаточно, в калитку проскакивают две белые козы. Доярка быстро закрывает дверцу, в то время как животные резвым галопом, топая копытами по бетонной дорожке, уносятся в доильную комнату.
– Лететь хочется всем к зерну. Бывает такое, что и с ног сбивают. Потому что знают, что здесь получают зерно, а его они любят, – объясняет Нина.
Дойка на ферме проходит дважды в день – утром и вечером. Доярки тратят на это каждый раз по полтора-два часа. Всего на ферме 38 взрослых коз и 25 маленьких – они родились уже здесь. Животные высокородные двух пород – белые заанненские и цветные, с полосой вдоль спины - альпийской.
Пока очередная пара коз неохотно слезает с помоста, Нина берется за прут и идет открывать загородку. Слышен топот копыт, громкое мекание коз.
– Теть Ян, не получилось! Три мушкетера! – голос Нины звенит.
По дорожке мчатся три козы — две белые и одна пятнистая. Запрыгивают втроем на помост. Доярки ловко моют животным вымя. На двоих надевают аппараты, одну берется доить Нина – вручную, в пластиковый мерный стакан с ручкой. Объясняет, что вручную доить труднее, и козам это не всегда нравится. Но первое время, пока в коровнике не было электричества, и сейчас когда нет света – доят вручную.
В среднем с козы за раз надаивают 1 – 1,5 л молока. Собранный продукт процеживают через марлю, разливают в вымытые и пропаренные трехлитровые банки, охлаждают в соседнем помещении — в специальной комнате с холодильным шкафом. Отсюда молоко разбирают покупатели, а охлажденное везут за несколько улиц - на сыроварню, расположенную в усадьбе владельца участка.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Когда начинал бизнес, знал, что сыр товар не для крестьян" - украинец открыл успешную сыроварню
Об изготовлении сыра рассказывает менеджер предприятия Татьяна Михайловна.
– В основном, я занимаюсь организацией изготовления сыра. Чтобы мы какие-нибудь деньги зарабатывали на ферме. Для этого закупили оборудование, которое смогли. Выбрали безопасные сыры – те, при изготовлении которых применяют термическую обработку, – рассказывает женщина.
Пока объемы производства и продаж не высоки. Расширять сбыт планируют, например, для сетей магазинов и заведений питания. Но для этого требуется лицензирование. Сейчас этот процесс продолжается.
– Инспекторы проверили сыроварню, что она отвечает всем требованиям. Лицензирование продлится два месяца, из которых полмесяца уже прошло. Пока на широкую продажу сыр не выставляем, – подчеркивает Татьяна Михайловна.
БОГОУГОДНОЕ ДЕЛО
Владелец участка, бизнесмен Владимир Антонов живет неподалеку – на одной из тихих улиц, плотно застроенных приличными коттеджами. У открытых коричневых металлических ворот встречает невысокий человек в темной одежде. Его лицо привлекает внимание густой темно-русой бородой — достаточно длинной, чтобы прикрыть шею. И только во вторую очередь – серыми глазами, смотрящими внимательно и настороженно.
– Я вам все покажу, мы поговорим. Единственное условие – не фотографируйте. Я не публичный человек, лишнее внимание мне ни к чему, – говорит Владимир Николаевич, провожая меня за длинный стол под высоким навесом, опирающимся на четыре кирпичных столба над вымощенной серой плиткой площадкой.
Его основной бизнес – СТО и автотранспортная компания, предоставляющая услуги спецтехники и пассажирских перевозок. Участок, на котором ныне козья ферма, смежный к СТО, его отделяет только забор из крашеных морилкой досок.
На этом участке груды мусора и бегают бездомные собаки, все заросло кустарником
– Это здание появилось у меня больше 5 лет назад. Я был местным депутатом – Киевского районного совета (в городе Полтаве. – Gazeta.ua). Ко мне начали приходить односельчане и говорить, что на этом участке груды мусора и бегают бездомные собаки, все заросло кустарником, а потом сюда стали выбрасывать мусор и местные. Я стал интересоваться, чье оно. Тогдашние хозяева заложили все это в банк, а я у банка выкупил, – рассказывает владелец.
Из-за угла выходит высокая молодая девушка крепкого телосложения в просторном черном платье миди. Цвет волос и глаза у нее такие же как у отца. Ангелина — одна из троих детей Владимира Антонова, ставит на стол чайник с травяным чаем и деревянную тарелку с сырами, фруктами и зеленью. Приглашает попробовать брынзу, халуми, масло из козьего молока производства их семейной сыроварни. Просит добавиться на страницу Инстаграм, где можно заказать сыры, а также молоко – продают его по 50 грн за л.
– Был такой питомник "Святогорская коза" (семейная ферма, основанная в селе Студенок на границе Харьковской и Донецкой областей предпринимателями Яном и Эльвирой Гатицкими, переселенцами из Макеевки. - Gazeta.ua). Этого места уже нет – разбомбили. Кто его разбомбил — история когда-нибудь расскажет. Мы с этими людьми дружили, ездили к ним на экскурсии. У них было 400 коз. Там внедрялись новые технологии. Очень хорошие, хлебосольные православные люди. Позвонили и говорят: у нас все минируется, соседнее село бомбят. Если вы завтра не приедете и не заберете, их послезавтра может и не быть уже, – рассказывает историю своей фермы Владимир Антонов.
Для поездки выделил большой грузовик, 10-тонник. Нашел на своей фирме водителя, согласившегося ехать в места, где в любой момент могла начаться оккупация россиянами и ежедневно были обстрелы. Через два дня разные люди из разных городов вывезли с фермы Гатицких большинство животных. Но не всех.
– У них осталось коз 50. Хотели оставить "на расплод", но они все погибли. Началась бомбежка, они (владельцы. - Gazeta.ua) оттуда уехали. Когда вернулись, все было разбито и разграблено, – добавляет мужчина.
О том, за какую сумму купил коз, Антонов не говорит. Сумму не обсуждали вообще – главное было спасти животных, объясняет. Некоторые деньги перечислил друзьям сразу, потому что им нужно было выбираться. Но добавляет, что эти козы, когда владельцы покупали их в Европе, стоили по €1 тыс. каждая. Все эвакуированные в Полтаву животные были беременны.
Любое доброе дело всегда имеет свое препятствие
– В начале войны мы эвакуировали животных. Коней вывозили, собак. Когда владельцам нужно уезжать, а у них питомник, который вывезти не могут – отдавали животных. Наши знакомые отдали нам лошадь, мы из прицепа сделали подходящий для перевозки и вывезли, – кивает бизнесмен на деревянный закрытый автоприцеп в глубине двора. – Животных, может и нельзя назвать членами семьи, но это живые существо. Хотя с козами сложнее – не каждый согласится так приютить 50. Для этого нужно иметь соответствующее состояние духа.
– Насколько сейчас вам сложно, все ли удается? – спрашиваю предпринимателя.
– Мой духовник, батюшка Григорий из Комсомольска (город Горишние Плавни на Полтавщине. - Gazeta.ua) говорит: "Любое доброе дело всегда имеет свое препятствие". Так и у нас здесь. Проблем много. Хочется, чтобы было место, где можно погладить положительных животных. Ведь многие дети живут в городе и козу никогда не видели вживую. Но если бы я знал как работает этот бизнес и мог его спланировать заранее… Чтобы сделать нормальную ферму нужно как минимум полмиллиона долларов. Чтобы было много коз, было кафе, изготовлялись сыры. Чтобы была территория, и там проводились конные прогулки.
Владимир Николаевич признается: козы для него – хобби, своеобразная профилактика выгорания. Как бизнес-проект он это пока не рассматривает. Но бросить животных на произвол судьбы не может — обещал их хорошо устроить и ухаживать.
Сохранившимся на этой территории зданиям почти полтора века
С точки зрения получения прибыли, выгоднее было бы расчистить участок, разделить его еще на четыре части, построить там жилые дома и продать их отдельно, говорит. Но есть один нюанс: сохранившимся на этой территории зданиям почти полтора века. И на самом деле вся идея с козами — это только повод организовать дело, которое поможет сохранить здания для современников и будущих поколений, добавляет бизнесмен.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Козье молоко используем с собственной фермы, а коровье закупаем"
– Идея сделать здесь ферму, принадлежит Мише. Он архитектор. Это он предложил все восстановить. Еще с прошедшего года реставрировал сарай. Это он организовал волонтеров, чтобы с козами помогали, – добавляет Владимир Антонов.
ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Такое внимание к старому коровнику и дому с проваленной крышей приковано благодаря человеку, который около 150 лет назад организовал строительство этих помещений – Николаю Склифосовскому. Это выдающийся врач, военный хирург и клиницист. Его методики до сих пор считаются основополагающими в военно-полевой хирургии. Их изучают военные врачи в развитых странах.
Об этом рассказывает краевед Ольга Окара, которая основательно исследует жизнь знаменитого земляка.
– И Николай Васильевич, и его супруга Софья Александровна были членами Полтавского сельскохозяйственного общества. Все лучшее, что делалось с аграрной точки зрения на Полтавщине, они пытались внедрять у себя в усадьбе. Содержали и выращивали лошадей арденских и датских, крупный рогатый скот был симментальской породы, свиньи — йоркширы. Куры – свайные кохинхины, гуданы, логшаны, – говорит исследовательница.
Все лучшее, что делалось с аграрной точки зрения на Полтавщине, они пытались внедрять у себя в усадьбе
Имение Склифосовских "Отрада" в бывшем селе Яковцы под Полтавой – занимало площадь в 600 десятин. Без преувеличения это образцовое хозяйство, говорит Окара.
– На участке, где мы стоим, было много построек, которые не сохранились до нашего времени. Среди прочего хозяйства было две конюшни. Одну из них разобрали недавно, вторая сохранилась. Здесь же рядом еще одно здание — бывшая клиника, где Склифософский принимал людей как врач. С крестьян не брал за это плату, – рассказывает исследовательница.
Идем вместе к некогда белому оштукатуренному кирпичному одноэтажному зданию. Под ногами хрустят желуди - над старым домом возвышается величественный дуб, одно из немногих деревьев, оставшихся от когда-то нарядного панского парка.
– Эту территорию использовал Институт свиноводства. В конюшнях держали свиней. В доме рядом была лаборатория, а также актовый зал. Очень жаль, но дом в плачевном состоянии, – говорит Ольга Окара.
Сюда нужны мощные инвесторы, самостоятельно мы не потянем
– Здесь провалена крыша, здание нуждается в срочном ремонте. Мы мечтаем, что сможем когда-нибудь привести все в порядок. И в обновленном доме хотим сделать музей Николая Васильевича. Умеблировать комнаты так, как они могли выглядеть здесь во времена Склифосовских. Естественно, их предметы быта не сохранились. Но можно подобрать вещи тех времен. Но пока у нас нет на это денег. Сюда нужны мощные инвесторы, самостоятельно мы не потянем, - добавляет Татьяна Михайловна.
В Полтаве есть общественная организация Save Poltava, которая работает с такими объектами — исследует, производит документацию, пытается сохранить. Один из ее участников, Михаил Бережинский, которого собеседники называли Мишей, является автором инициативы спасення остатков усадьбы Склифосовского путём ревитализации.
ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЖИЗНИ
Говорим с Михаилом в офисе ОО Save Poltava в историческом центре города – доме бывшего главного архитектора Полтавы Льва Вайнгорта, который отстраивал разбомбленный город после Второй мировой войны. В кабинете много мебели средины прошлого века, все поверхности заложены папками, архитектурными планами и другими старыми документами. Михаил сидит в кресле, положив руки на старый письменный стол. В комнате стоит такой запах, как в архиве – старых документов.
– Наша основная идея – спасение памятников истории и архитектуры. Музеев под эти достопримечательности мы не напасемся. Да и есть много зданий, у которых охранного статуса достопримечательности не имеют. Но они дороги нам как памятки архитектуры. Их много и именно этот сарай Склифосовского является таким зданием, – говорит архитектор Михаил Бережинский.
Полтора года назад, когда Михаил решил попытаться сохранить здание, сарай был в откровенно аварийном состоянии — примерно в таком же, как здание клиники Склифосовского, что рядом.
Совместно с общественной организацией Save Poltava, изучая заброшенные здания, активисты-архитекторы встретили владельца участка — Владимира Антонова.
– Он честно сказал, что у него есть видение этого проекта, но нет времени и денег заниматься зданием. Было видно, что оно пропадает. По мере сил на волонтерских началах мы начали реставрировать помещение, – говорит архитектор.
Никто не думал, что все сложится так, как сложилось
Достопримечательность решили ревитализировать — наполнить старые стены новым содержанием. Для начала взялись за реставрацию, ведь в крыше и стенах были дыры, разбитые рамы без стекла валялись внутри на полу, дверей тоже не было. Из стен был вырван металл.
– С середины мая прошлого года мы реставрировали. Владелец нам ничего не давал. Делали все за волонтерские средства организации. Не спешили – планировали работать весь нынешний год. Никто не думал, что все сложится так, как сложилось, – объясняет Михаил.
С Антоновым имели общего знакомого - Яна Гатицкого. С ним предварительно проводили консультации, рассматривали вариант козьей фермы. Хотя это был не единственный вариант.
– Рассматривали также возможность устроить пивоварню с рестораном, конюшню. Да что уж за это говорить теперь... Главное, это должна была быть какая-то туристическая рекреация.
Активист объясняет: для Антоненко это должен быть бизнес-проект, который работает. Для активистов заинтересованность в том, чтобы восстановить и сохранить достопримечательность.
– Ян в начале марта позвонил по телефону и попросил забрать коз, сколько сможем. Я сразу был против, меня это все испугало. Понимал: у здания нет окон и дверей, ни электричества, ни воды. Окна – аутентичные дубовые рамы – были на реставрации в столярном цехе. В авральном режиме пришлось все делать. Дверь сделали по месту, мы украсили их подковами, – объясняет архитектор.
Михаил Бережинский лично участвовал в эвакуации животных из фермы Гатицких. Коз не выбирали – брали первых, которые попадались под руки.
– Все происходило в очень тяжелых условиях. Боевые действия шли в соседнем селе, это где-то 3 км от нас. Мы все время, когда грузили, уже слышали автоматный бой. А авиацию и артиллерию слышали тоже – очень громко. Можно сказать, летало над нами. Было очень много блокпостов, на каждом нас проверяли. Разные были ситуации. Есть о чем вспомнить – но рассказывать об этом не хочу, – Михаил складывает руки на груди.
Первое время, когда животных перевезли в Полтаву, было очень сложно. Кроме того, что здание спешно приводили к хотя бы минимальным условиям содержания, козам требовался уход – размещение, кормление, поение.
Сейчас ферма – это ежемесячно минус 30 тыс. грн
Первую неделя Гатицкие были на связи — хотя и с перебоями. Потом телефонная связь исчезла, полтавчанам пришлось выкручиваться своими силами. Много информации черпали из интернета. А на второй неделе на помощь пришли местные жители, имеющие опыт работы с козами.
– Начали подтягиваться неравнодушные люди. Пришли местные бабушки, которые по 20-30 лет держали коз и знают, что с ними делать. Помогали и ухаживать и доить первые несколько недель, пока у нас не сложился штат. Волонтеров мы не набирали – люди подтягивались сами. Пытались подобрать персонал. Александр у нас был один — проработал неделю, получил зарплату, накрыл за нее стол. А потом сказал, что будет работать без денег. У нас с деньгами тогда было очень тяжело. В основном давали людям за работу молоко.
Сыроварню пришлось открыть, потому что иначе не имели возможности перерабатывать молоко, а это более 100 л ежедневно. Сыроварня — некий буфер, позволяющий сохранить молокопродукты. Но Бережинский подчеркивает, что сейчас это не бизнес, который приносит прибыль, а дело, которое забирает деньги.
– Здесь четкая математика. Сейчас ферма – это ежемесячно минус 30 тыс. грн. И это только на зарплату. В день две доярки за две дойки получают 400 грн, два пастуха — еще 600, то есть по 300 каждому. А еще ветпрепараты, которые нужны, и корма — сено, зерно, кукуруза, жмых, – перечисляет расходы. – Еще заготовка кормов на зиму. Первые три месяца проседал я, дальше проседать стало нечем. Пришлось уехать в Киев, и тогда заботы об этих расходах взял на себя Антонов.
В октябре Бережинский планирует вернуться в Яковцы и поработать с фермой в плане архитектуры. Кроме того, мечтает засадить участок большими деревьями, чтобы восстановить парк. Именно с липами у Склифосовского здесь было много аллей.
– Какие у вас дальнейшие планы на этот объект? Как видите сотрудничество с бизнесменом? – спрашиваю.
– Антонову отдаются козы, переработка – все зоотехнически коммерческие проекты. Все, что касается воссоздания исторических ландшафтов и архитектуры, курирует Save Poltava. Наше участие – консультация, организация, контроль за выполнением качественных реставрационных работ, а также их финансирование. А ферме сейчас очень нужна помощь неравнодушных людей: кормами, деньгами, работой – там много работы по благоустройству, по строительным моментам. Кто чем может.
2 
1
Комментарии