— Я этого прокурора по кусочкам соберу и приведу в суд, — говорит 48-летняя Оксана Павленко в Винницком апелляционном суде в среду 30 ноября. Держит написанный от руки плакат "Требуем немедленного освобождения Юрия Хорта". Ее сын 27-летний Юрий Павленко — комендант винницкого Майдана во время Революции достоинства. Почти два года сидит в СИЗО. Известен под позывным "Хорт".
Юрия задержали 8 декабря 2014-го, через два дня после штурма Винницкой облгосадминистрации активистами. Выдвинули подозрение в организации и участии в массовых беспорядках, избиениях работников правоохранительных органов.
После Майдана Павленко стал одним из инициаторов народного трибунала. Хотели выгонять чиновников с должностей.
— Перед штурмом облгосадминистрации в квартире дважды проводили обыски. Нашли только националистические листовки, — говорит Оксана Павленко. — 6 декабря сын не сдержался. Кто-то сорвал портрет Порошенко со стены кабинета главы администрации. Дали ему в руки. Он со злости порвал. У него накипело на душе. То были эмоции, без злого умысла. Поверил в смену власти, демократический лад.
Прокуратура просила для Юрия семь лет заключения. Присудили 4,5.
В минувшую среду по делу Павленко должно было состояться последнее судебное заседание. Не пришел прокурор. Передал, что на больничном.
— Мы же его видели в суде. А тут, на тебе — резко скосило, — кричит кто-то из толпы в зале судебных заседаний. Три сотни человек пришли поддержать подсудимого. Пригрозили, что не выйдут, пока Юрия не отпустят.
Павленко стоит в стеклянной камере. Он в джинсах и черной куртке. На рукав надел красную повязку — знак политического заключенного. Улыбается матери, просит держать себя в руках.
— Юра незаконно сидит. Завершилось двухмесячное содержание под стражей, а приговор не вступил в законную силу. Но они все равно его там держат. Это заговор судебной ветви власти с верхами. Сегодня почувствовала, что его не выпустят и ничего не изменится, — говорит Оксана Павленко. Работает психологом в общежитии Винницкого художественного училища. Выходит с мужем в коридор во время 15-минутного перерыва.
— Юруня стал изучать национализм где-то в восьмом классе. Во дворе имел прозвище "Политик", — продолжает женщина. — Ужасно любил с дедушкой усесться перед телевизором и обсуждать государственные дела.
Мой отец долгое время был вторым секретарем райкома партии на Хмельнитчине. Хотел, чтобы внук поступил на исторический. Так и произошло. Папа успел дождаться его золотой медали из школы и умер. В институте сын вступил в "Свободу". Увидел, что коррумпирована, и вышел из нее. Ушел в радикальное социал-националистическое движение.
Когда в Киеве на Майдане начали собираться студенты, тихонько поехал туда. Узнала его в телевизоре по куртке и шапке. Стоял возле грейдера. А неподалеку выступал Порошенко и призывал всех к спокойствию. Звоню, телефон выключен. Стала плакать.
В ночь разгона студентов Юра был на Майдане. Приехал домой поездом. Ноги рваные, джинсы обпаленные. Сбежал оттуда. Хорошо, что в институте занимался легкой атлетикой — бегом на длинные дистанции. За ним гнались где-то километр.
Летом 2014-го Юрий вступил в добровольческий батальон "Айдар".
— Не мог усидеть дома. Его аж подбрасывало, — продолжает Оксана Витальевна. — 1 августа поехали на дачу. Отцу помог отмостку вокруг дома забетонировать. Сели с ним на лавочку под виноградом. Склонился на мое плечо. Погладила ему голову и почувствовала, что он прощается. Говорю: "Юруня, что такое?" Он ощетинился, стал строгим. Не любил, когда его называю ласково. Тут еще и отец с огорода идет и подкалывает: "Уже такой бычок, а к маме льнет".
Провели его на вокзал. Ничего с собой не взял. На второй день поехал в Киев. Сразу позвонила сестре Гале. Пожаловалась, что, видимо, Юра пойдет на войну. А на следующее утро она умерла. Очень любила Юру.
Звоню сыну, чтобы вместе на похороны ехать, а телефон вне зоны. Уже и билет ему купила. Его подруга Лена призналась, что просил не говорить, ушел на войну. На тех похоронах плакала за двоих.
Постоянно в сумке вот такой пакет с лекарствами. Выпью горсть и иду дальше. Даю себе установку, что все будет хорошо.
— Я — не активист, а он — молодец. Добивается справедливости. Как дошло до суда, все его друзья где-то делись, — говорит Евгений Константинович, 50 лет, отец Юрия. Работает продавцом детских книжек. — В суде спрашивал, где его друзья, которые его через интернет поддерживали.
В камеру подсаживали убийц
В 2012 году Юрия Павленко пытались привлечь к ответственности за разжигание межрелигиозной розни.
— Дело закончилось пшиком. Его закрыли, — говорит адвокат Юрия 66-летний Валерий Палий. — Потом на Юру фальсифицировали еще несколько дел, когда после Майдана началась люстрация. Он добросовестно и законно проводил люстрацию без насилия. Вежливо собирал активистов и в присутствии журналистов предлагал чиновникам освободить должность. А те писали на него заявления.
Юрий Павленко находится в камере СИЗО вместе с пятью задержанными за разные преступления.
— Раньше в камеру подсаживали убийц. Все знают, кто он такой, — добавляет Валерий Максимович. — На условия содержания не жалуется. Имеет свою библиотеку. У него двухъярусные нары. На верхнем сложены больше сотни книг и документы. Создал за решеткой Всеукраинскую общественную организацию политических заключенных.
1 
1
Комментарии