22-летняя Вика Зайцева из поселка Нового, что под Кировоградом, — проститутка. Она ежедневно выходит работать на трассу, чтобы заработать на наркотики. Стоит на обочине в ожидании клиентов. На ней красная курточка, шапочка насунута на самые глаза. На подбородке — шрам.
Соглашается поговорить за 50 грн.
— Отца посадили за изнасилование, когда мама ходила мной беременная, — рассказывает по-русски. — В полтора года меня отдали на воспитание бабушке с дедом. У мамы — семеро детей, все от разных мужчин. Только один сын живет с ней, остальные по свету разбросаны, — пренебрежительно бросает. — Еще в школе я попробовала опиум. Пока доза была маленькой, друзья угощали. А потом — где деньги взять? Вышла на трассу.
Говорит, что стеснялась знакомых, которые смотрели на нее из автобусов и автомобилей.
— В посадке пряталась, а потом стала дули дав ать, — достает из красной полотняной сумки пачку сигарет "Винстон". — Как стали домой бумажки приходить из милиции, что предоставляла секс-услуги водителям, бабушка за сердце хваталась. Но она уже лежачей была, а дедушка — меланхолик. Они умерли, квартиру мне оставили, — вытирает слезу.
Добавляет, что за наркотики ее посадили в тюрьму.
— Сидела в одесской колонии меньше года. За хорошее поведение выпустили. Там наркотики достать невозможно, не то, что в мужской. Я и отвыкла. Вернулась домой, а там отец-наркоман. Как раз освободился, сидел за кражу. За проституцию гаишникам по 20 гривен в день плачу. А из отдела борьбы с торговлей людьми могут 70 потребовать: то у них компьютер сломался, то на бумагу нужно, то на бензин. Хорошо хоть не каждый день бывают.
У тебя есть парень?
— Да ну. У меня же ВИЧ, — грустно улыбается. — Здесь он у всех. Подружка работала с одним мужчиной, а он больной. Потом мы с Кристиной вместе кололись. Но я зла на нее не держу. Она уже умерла. А женихов, — хрипло смеется, — приличных не успела завести. С 14 лет колюсь. Некоторые клиенты как увидят меня, аж трясутся. Я говорю: сколько денег ни будешь давать, я дома не буду сидеть. Каждый день только на наркотики нужно 250 гривен, — объясняет Вика. — Бывает, отцу 80 гривен на дозу подкину.
Говорит, в прошлом году влюбилась.
Бабушка с дедушкой умерли, квартиру мне оставили
— Дима старше на 17 лет, аферист, тоже наркоман. Как посадили его, думала — пойду за ним в тюрьму. Была любовь. Но прошла, — смеется проститутка. — А в колонии влюбилась в Юру. Когда меня выпустили, кричала: не разбивайте мою судьбу. Потом аж стыдно стало. У него открытая форма туберкулеза, 8 лет сроку — что я себе думала?
Замечает, что не для кого жить.
— Вот утром встала и не думаю — голодная или нет. Только бы уколоться. Если бы смелее была, крала бы. А то ношу с собой газовый баллончик, а воспользоваться не могу.
Интересуешься, какие жены у твоих клиентов?
— Вот есть пацаны красивые, с деньгами, — оживляется она. — Могут постоянных де вок найти и не ездить к таким, как я. Но ездят. Раз один, лет 24, взял в машину старую, пропитую проститутку. Она лет 15 здесь простояла. Через неделю меня берет. Говорит: "А какая мне разница?" Меня тоже спрашивают, как могу со старыми? Голову нагнула и не смотрю на него.
Сколько берешь за услуги?
— Оральный секс — 40, обычный — 60 гривен. Почти всегда торгуются. Есть такие поте рянные, что деньги после всего забирают. Достают ножик, начинают что-то там у грожать. "Да отдам я тебе, отдам", — говорю. Потом проклинаю их, хотя бабушка и учила, что нельзя.
Кто дома готовит?
— Я в кафе хожу или в магазине что-то куплю перегрызть. В однокомнатную квартиру 44-летний отец какую-то мочалку притащил. А у нее 13 лет отсидки за плечами. Я с ней стараюсь не говорить.
Добавляет, что держит кота Пусю.
— Кормлю его кровянкой. Он — единственное родное существо.
2 
1
Комментарии