За забором на улице Шевченко, 2 в Переяслав-Хмельницком на Киевщине есть заведение для душевнобольных. Родственники отдали сюда 110 больных женщин в возрасте от 18 до 90 лет. В этой больнице они живут, пока не умрут.
Лежачие — укрыты одеялами с головой. В комнатах " ходячих" — коврики, много икон. Буйных держат отдельно.
— 75 процентов пенсии этих людей принадлежит государству, остальные отдаем на руки, — говорит заведующая заведением Оксана Колодий, 42 года.
Из окна видно, как две больные женщины в цветных халатах курят под присмотром санитарки.
— Почти все курят, — смотрит на улицу пани Оксана. — Запретить не можем. А вот спиртного не позволяем.
77-летняя бабушка Санька срывает с головы белый платок. Она подстрижена "под мальчика", затылок намазан зеленкой.
— Нас у отца и матери семеро детей, — рассказывает Александра Павленко. Она не ходит. — Я в селе одна осталась. Все куда-то уехали, писали пи сьма. А потом и пи се м не стало. Где они? — удивляется.
Спрашиваю, навещает ли ее кто-то.
— Свои приходили. Я не знаю кто, не спрашивала. Передачу принесли. Здесь неплохо, кормят хорошо. Дают мандарины, колбасу, конфеты. Если бы я ходила, но у меня нога болит, — трет под одеялом ногу. — Зубов нет, один только, — показывает пальцем на рот. — Повыпадали. После работы в поле, вот на свекле такое. Ой-ой-ой. Самолет как-то летал, все опрыскивал.
Утром меня за руку немножко поднимают, потому что я сама не могу встать. На стул с кровати сажусь, снимают с меня все. Обвивают, я молчу. Тряпкой с хлоркой. Это ничего, что хлорка, это лекарства. Сколько я тут? Не замечаю. Домой же нужно, в колхоз — на работу. Я потихоньку возьму вилы, на них буду опираться и к транспорте рам. Сколько я раньше работала! Дом, говорят, развалился. Ничего, есть такие бригады, которые строят дома, пусть сделают. Я попрошу.
Раз целовались
О семье бабушка Санька говорить не хочет:
— Замужем я не была, а дочь у меня есть, Светка. Такая краси вая. Только не послушная. Я ей сказала: не слушаешь, иди куда хочешь. А ему и не говорила, что береме нна.
Санитарка укрывает ее. Больная кричит вдогонку: "А вы завтракали?".
— Бабушка Санька одинокая, — говорит в коридоре Оксана. — Убирала на ферме, пока не заболела. Стала ночевать в желобе, из которого кормят скот. Ее сюда привезли грязну ю. Если где-то царапина, просит намазать зеленкой. Так мы уже не отказываем.
28-летняя Таня Теплюк вылезает из-под одеяла, расчесывает светлые короткие волосы. Губы и глаза приведены сиреневым, ногти покрыты розовым лаком.
На тумбочке — искусственные цветы в разрезанной полиэтиленовой бутылке.
— Кавалер у меня есть переяславський, Богдан, — хвастается, сидя на кровати. — Одногодки мы с ним. Случайно встретились. Говорит: "Все, моя будет девушка". Он раньше работал, долларами платили. Я говорю, лучше пусть гривнями, потому что долларами опасно. Сейчас уволился, ищет новую работу, чтобы поближе ко мне ходить. У него в селе хозяйство. Мне, что захочу, то и принесет, — говорит. — Шоколадками объелась и конфеты дорогие приносил. А брасматики, тени сама себе покупаю. У него фата, платье к свадьбе готовы.
— Где встречаетесь?
— Есть комната для приежджих. Раз целовались. Старшей у меня будет Света, — показывает на соседнюю кровать, где лежит, повернувшись лицом к стене молодая женщина.
— Мама Богдана сказала, что заявление в ЗАГС напишет и меня заберет. У него квартира есть. Я на работу устроюсь за больными ухаживать. Особенно за маленькими детьми, — расплывается в улыбке. — Если бы свое собственное, с рук не выпускала бы. Мать и сестра квартиру забрали, меня били, издевались. Им, чтобы деньги. А я хозяйка, руки у меня легкие: и шью, и вышиваю. И Богдан все умеет, как девушка.
— Таню сдала на лечение сестра, — рассказывает Оксана. — Она убегала из дома, слонялась везде. Парень у нее действительно есть, и жениться хочет. Только же кто им позволит? Он больной, как и она. Живет с мамой. Таня совсем к жизни не адаптирована. Она и картофель выпалывает, и сорняк – не понимает. Вот в Бородянке есть интернат для мужчин и женщин. Там больным браки разрешают и комнату отдельную дают.
Сквозь железные ворота просовывает руки стриженая под ежик женщина:
—Эй, иди сюда, — зовет парня, идущего по улице. — Дай закурить.
3 
1
Комментарии